МУБАД НАПРАВЛЯЕТСЯ К ХРАМУ ОГНЯ, А ВИС И РАМИН УБЕГАЮТ В РЕЙ
Обогатил властитель древний храм.
Дивился мир бесчисленным дарам:
То были мельницы, сады, амбары,
Поместья, драгоценности, динары,
Коровы, овцы, кони, кобылицы, -
Им не было ни счета, ни границы!
Из храма вынес пламя царь вселенной,
На площади развел огонь священный.
Его он камфарою разжигал,
Горели амбра, мускус и сандал.
Когда костер разросся, как гора,
Достигли неба языки костра, -
Возник над миром небосвод второй,
Сверкавший золотых огней игрой.
Иль то красавица в веселье пьяном
Металась и сияла горожанам?
Как в пору встреч, пылал огонь сторукий, -
То был огонь, что гаснет в дни разлуки.
Всю землю озарял он без запрета,
И устрашенный мрак бежал от света.
Никто не ведал, ни мужи, ни жены,
Зачем горит костер, царем зажженный.
Когда костер взметнулся, как живой,
Когда луны коснулся головой,
Вис и Рамин, в тревожащем затишье,
Увидели его с дворцовой крыши.
Смотрел с недоуменьем царский двор -
Сановники, вельможи -- на костер.
Никто не знал из тех, кто носит меч,
Кого властитель мира хочет сжечь.
Сказала Вис Рамину: "Нежный друг,
Ты видишь, что задумал мой супруг?
Такой большой костер для нас развел он
И сжечь нас хочет, ненависти полон!
Давай отсюда убежим скорей, -
Пусть сам сгорит от злобы царь царей!
Он уговаривал меня вчера
Ему поклясться пред лицом костра,
Но я себя от смерти охраню,
Сама ему устрою западню!
Я злобному ревнивцу поклялась,
Что я любимому не отдалась,
Еще я сотни слов наговорила,
То изворачивалась, то хитрила.
Теперь он хочет с помощью огня
Пред всей столицей испытать меня.
Он приказал мне: "Сквозь огонь пройди,
Всех в чистоте своей ты убеди.
Пускай узнает мир, что ты невинна,
Что Вис оклеветали и Рамина".
Так убежим, пока нас не позвали:
Дождется клятвы шаханшах едва ли!"
Кормилице сказала: "Что ты можешь?
Как от огня спастись ты нам поможешь?
Не праздной болтовни пришла пора, -
Пришла пора для бегства от костра.
Все каверзы и плутни в ход пусти,
Чтоб нам помочь и от огня спасти."
Кормилица, что хитростью владела,
Сказала: "Это не простое дело!
Ей-богу, я ума не приложу,
Как этот узел трудный развяжу.
Но будем все ж надеяться на бога,
И нас к удаче приведет дорога.
Что ж вы у всех стоите на виду?
Последуйте за мной, куда пойду!"
Обоих в спальню повела тайком, -
Кто с ней сравнится в плутовстве таком!
Взяв золото и жемчуг из ларцов,
Спустились к бане трое беглецов.
Никто не знал о потаенной тропке,
Что прямо в сад вела из банной топки.
Они втроем проникли в сад из бани,
Ушли, оставив шаха для страданий.
Тут на стену вскочил Рамин-смельчак,
Он распустил и сбросил вниз кушак,
Обеих поднял с этой стороны
И опустил с той стороны стены,
Затем и сам расстался с царским садом
И, спрыгнув, оказался с ними рядом.
Как див, что прячется дневной порой,
Как женщина, он скрылся под чадрой.
Ушли и Вис, и мамка, и любовник.
Рамину был знаком один садовник.
Пришли к тому садовнику втроем,
Прибежище нашли в саду чужом.
Затем садовника к себе домой
Рамин послал за преданным слугой.
Сказал слуге: "Ты снаряди коней,
Что всех быстрей, проворней и сильней,
Оружье для охоты принеси
И на дорогу пищу припаси".
Слуга приказ исполнил слово в слово.
Все было к вечеру уже готово.
Они в пустыню понеслись, как ветер,
Никто не видел их, никто не встретил.
Пустыня, где гнездились все напасти,
Где было смрадно, как в драконьей пасти, -
Запахла, Вис увидев и Рамина,
Как с травами душистыми корзина!
Протяжный рев зверей, солончаки,
Овраги, вихри, знойные пески
Казались двум влюбленным дивным садом,
Когда встречался взгляд с веселым взглядом.