Пока Ремезов раздумывал, как поступить, у двери послышался шорох. Михаил Викторович превратился в изваяние. Кто там? Наза или ее ненормальный сынок?
Послышался тихий щелчок, и дверь отворилась.
– Миша? Что тебе?
Ремезов непроизвольно отпрянул – настолько сильно изменилась Наза. Волосы, некогда густые и пышные, теперь свисали на испуганное лицо грязными сосульками, кожа отдавала нездоровой желтизной, а глаза напоминали мертвые дыры. Она была босая, ее тело прикрывала лишь изодранная ночная рубашка, сплошь заляпанная кровью. Левая рука бессильно свисала плетью, и Михаил Викторович решил, что она наверняка сломана.
– Что тебе надо? – повторила Наза.
– Это он? Твой парень? – вместо ответа спросил Ремезов, потом толкнул дверь и грубо отпихнул женщину в сторону.
Она покорно отступила назад и чуть не упала. Женщина посмотрела в сторону ванной и поплелась по коридору, пошатываясь, как тяжело больная старуха.
– Зачем ты пришел?
– Мне нужны деньги. Прямо сейчас, – сказал Ремезов, осматриваясь.
Он не узнавал ее квартиру – по ней словно проехался танк. На полу в беспорядке разбросаны вещи, осколки битой посуды, на дверцах шкафа-купе глубокие вмятины, как если бы по нему колотили молотком. И кровь!.. Почти везде характерные алые капли, которые нельзя спутать ни с чем иным.
Ремезов быстро прошел на кухню, наспех сполоснул лицо, пригладил волосы, потом шагнул в коридор и спросил:
– Не забыла, что должна мне, Наза?
Волоча ноги, она подошла к двери ванной, тяжело села на пол и прислонилась к ней спиной.
– Деньги в комнате, – проговорила женщина. – В сумочке кошелек, в нем банковские карты. Коды записаны в телефоне. Забирай все и выметайся. Я не хочу больше видеть тебя.
– Зачем же так грубо? – осведомился Ремезов и хищно улыбнулся.
Он перетряхивал сумочку, и тут из ванной донесся жуткий вопль. Михаил Викторович вздрогнул. Так вот почему она сидит под дверью!
– Он что, не хотел умываться? Поэтому ты насильно загнала его в ванную? – попробовал пошутить незваный гость, нажимая клавиши мобильника Назы в поисках заветных цифр. – Тебе надо сдать своего сыночка в психушку. Рано или поздно он угробит тебя. – Он принялся по-хозяйски рассовывать банковские карточки по карманам.
Михаил Викторович переписал коды на клочок бумаги, сунул его в карман, вернулся в холл и посмотрел на расческу, лежащую у зеркала.
– Почему ты не сказал мне про сына? – чуть слышно спросила Наза. – Про его новое сердце? Ведь ты знал все с самого начала. Как и Кноспе.
По лицу Ремезова скользнула тень отвращения. Он не любил вспоминать эту историю. Михаил взял в руки расческу, критически осмотрел ее. Сойдет.
– Какая теперь разница? – раздраженно сказал он, причесываясь перед зеркалом. – Девочка, ты знала, чем рискуешь, на что идешь. Скажи спасибо, что твой парень живет. Как – вопрос другой, но это твои проблемы.
Наза покачала головой. Одновременно с этим из ванной снова донесся протяжный стон. Ремезов почувствовал, как по всему его телу забегали мурашки. Что творится с этим мальчишкой?
– Да, я рисковала. Но вы должны были мне сказать, кто был донором Сережи, – все таким же тихим и невыразительным голосом произнесла женщина.
– Это Кноспе тебе сказал? Старый идиот!..
– Нет, мне сообщил об этом адвокат Павлов.
Ремезов вполголоса выругался, бросил расческу на пол и сказал:
– Скажу откровенно, Наза. Личность донора для всех оказалась сюрпризом. Это я был против того, чтобы ты узнала правду. Старик все порывался тебе сказать об этом, но я подумал, что если ты узнаешь, от кого твой сын получил сердце, то вообще полностью растворишься в жизни своего отпрыска и перестанешь с нами сотрудничать. Пришлось припугнуть старого дурня. Я его предупредил, что если он проболтается, то я сообщу тебе, что Кноспе специально все подстроил. Ты не простила бы это старикашке, который был без ума влюблен в тебя. Кстати, тебе нельзя нас обвинять. Кто мог предположить, что донор твоего Сергея – сумасшедший убийца, сбежавший от полиции? Когда мужика сбила электричка, его долго не могли опознать, а пересадку нужно было делать как можно быстрее, иначе твой сын умер бы. Тело доставили в больницу. Все было предопределено. Это судьба, от нее не уйдешь.
– Знаешь, наверное, лучше бы Сережа умер тогда. – Глаза Назы заблестели от слез.
– Вообще-то это все бред и самовнушение, – с философским видом сказал Ремезов. – Ему же не мозг пересаживали. Сердце тут ни при чем.
– Оказалось, что очень даже при чем. Он…
– Ладно, надоели эти сопли! – отрезал Михаил Викторович, перебив Назу на полуслове. – Мне пора. Не вздумай кому-то сказать, что я к тебе приходил. Скорее всего, мы больше не увидимся. Так что прощай…
Новый исступленный крик заставил его замолчать и взглянуть на ситуацию иначе. Ремезов не спеша развернулся, внимательно взглянул на Назу. Конечно, она его сдаст, не простит ему сокрытие правды о доноре ее сына. И потом, он забрал все ее деньги, а на карточках наверняка намного больше, чем Амирова ему должна.
Взгляд Ремезова остановился на тонкой шее женщины. Всего одно усилие, и никаких проблем. Потом он разберется со щенком, спрятавшимся в ванной.
Михаил Викторович медленно направился к Назе.
– Уходи, – с мукой в голосе попросила она. – Ты взял все, что хотел.
– Уйду. Только закончу одно дело.
Наза подняла голову, закричала, с трудом выпрямилась и, хромая, заковыляла на кухню.
«Вот дура! Она и ее ублюдок сейчас весь дом перебудят!» – разъяренно подумал Ремезов.
Наза буквально ввалилась на кухню, настежь распахнула окно, чуть ли не по пояс вывалилась наружу и закричала:
– Помогите!
Ремезов бросился к женщине и не заметил, как позади него открылась дверь ванной.
– Перестань орать, идиотка! – прорычал Михаил Викторович, схватив Амирову за волосы.
Она вцепилась ногтями в его многострадальное лицо. Ремезов взревел, намотал волосы женщины на кулак, свободной рукой отцепил от себя пальцы Назы и потянулся к ее горлу.
– Мама! – прозвучал за его плечами ломкий юношеский голос, и спину мужчины неожиданно пронзила нестерпимая боль.
Потом снова и снова. Будто кто-то кувалдой вбивал в позвоночник Ремезова гвозди-сотки.
Слабеющие пальцы выпустили волосы Назы. Михаил бессильно сел на колени, тяжело повернулся лицом к своему убийце. Сергей стоял перед ним в одних трусах, сжимая в руках длинные ножницы, лезвия которых потемнели от крови.
– Не приходи сюда, – как ни в чем не бывало сказал подросток и подмигнул ему.
Ремезов чувствовал, как его глаза застилает свинцовая пелена, но даже сквозь нее четко видел ясный взгляд парня. Он хотел вытянуть руки и схватить ублюдка, но некая неведомая сила намертво сковала его движения.
«Как все глупо», – подумал Михаил Викторович, постепенно сползая на пол.
Он уже ничего не видел. Какое-то время до его слуха доносилось всхлипывание Назы. Потом стихло и оно. Тьма, словно громадная летучая мышь, обняла его своими ледяными перепончатыми крыльями.
Сергей несколько секунд молча смотрел на бездыханное тело Ремезова, потом присел на корточки возле Назы и прошептал:
– Мама, я очень люблю тебя.
Входная дверь открылась еще шире. В коридоре показался Павлов, за спиной которого маячили полицейские. Кухня озарилась светом солнца. Его первые лучи с интересом заглядывали в каждое окно дома. Начинался новый день.
Спрут
Спустя месяц, Великобритания, окрестности Лондона
– Мистер Кларк, вас отвезти в аэропорт?
– Благодарю, Тодд. Я вызову такси.
– Было очень комфортно с вами работать.
– И мне.
Личный водитель и телохранитель мистера Кларка был слегка удивлен. Его босс еще никогда не выглядел таким задумчивым.
– У меня будет одна просьба, Тодд, – подал голос мужчина.
– Да, мистер Кларк.
– Я с тобой полностью расплатился за услуги?
– Безусловно, – ответил водитель, про себя гадая, какого характера будет просьба и сколько можно запросить за нее.
– Мой самолет вылетает через два с половиной часа. Я попрошу тебя до восьми вечера быть на связи. Всякое может случиться.
Тодд с готовностью кивнул.
– Не надо меня провожать, у меня будет только кейс, – проговорил Кларк. – Просто будь в пределах досягаемости. Я продаю этот дом. Мой адвокат займется всеми формальностями.
– Дом хороший, – коротко похвалил Тодд.
– Это верно. А в память о нашей дружбе возьми мои часы. Заодно считай это скромной компенсацией за мою просьбу быть на связи.
Тодд не мог поверить своим глазам. Дорогущие швейцарские часы с циферблатом, украшенным бриллиантами и сапфировым стеклом? Ничего себе, вот так презент!
– Это очень дорогой подарок, мистер Кларк. Мне неловко принимать его.
– Все в порядке. Ты заслужил.
Вскоре они подъехали к дому. Кларк нажал на кнопку пульта управления. Ворота открылись с тихим шипением.