Тут он услышал голос Фрэнка Эбботта:
— Как насчет того, чтобы вернуться домой? Там есть кому позаботиться о вас?
— О да, там есть миссис Бастабл — экономка мистера Таттлкомба.
— Ну что ж, если вы готовы ехать, вам вызовут такси и проводят до дома.
Уильям моргнул и ответил: «Я в полном порядке». На его лице вновь появилась мальчишеская улыбка:
— Вы так добры ко мне, но не стоит беспокоиться! У меня просто тяжелая голова.
Вскоре он обнаружил себя сидящим в такси вместе в Фрэнком, и ему вдруг захотелось поговорить: он вспомнил, что этот детектив из Скотленд-Ярда упоминал о какой-то их встрече. Незаметно эта мысль перетекла во фразу:
— Вы ведь так сказали, правда?
— Сказал что?
— Что видели меня раньше.
— Да, сказал. И действительно видел.
— Скажите, когда, где, как это было?
— Ну, я не помню, это было очень давно.
— Насколько давно?
— О, много лет назад. До войны, я думаю.
Уильям схватил Фрэнка за руку:
— Вы в этом уверены?
— Нет, мне просто так кажется.
Смит, продолжая сжимать его руку, настойчиво спрашивал:
— Вы помните, где это было?
— О, где-то в городе… В Люксе, кажется… Да, определенно в Люксе. Вы танцевали с девушкой в золотистом платье, очень дорогом, по-моему.
— Как ее звали?
— Я не знаю. Думаю, я этого никогда не знал. Лет ей на вид было около двадцати.
— Эбботт, вы помните мое имя?
— Друг мой…
Уильям Смит отпустил его руку и поднес к голове.
— Видите ли, я его не помню…
Фрэнк сказал:
— Постойте! Вы же только что его назвали — Уильям Смит!
— Да, это имя, с которым я вернулся с войны. А я хочу знать, с каким я ушел. Я не помню ничего до сорок второго года — совсем ничего! Я не знаю, кто я и откуда. В середине сорок второго я оказался среди пленников военного лагеря с табличкой на груди «Уильям Смит» — вот и все, что я знаю о себе. Так что, если вы можете припомнить мое настоящее имя…
Фрэнк произнес:
— Билл… — и запнулся.
— Билл, а дальше что?
— Я не знаю. Насчет Билла я уверен, потому что это имя пришло мне в голову, как только я разглядел вас под фонарем, еще до того, как вы заговорили.
Уильям хотел кивнуть, но это причинило такую боль, что он остановился.
— Имя «Билл» не вызывает сомнений, как и «Уильям». Но я точно не Уильям Смит, как гласила табличка. Последние годы войны я провел в лагере, а когда освободился, вышел из больницы, вернулся домой и попытался найти ближайших родственников Уильяма Смита — я слышал, его сестра жила где-то в Степни. Оказалось, ее дом разбомбили, и никто не знает, куда она скрылась. Но соседи остались, и все они в один голос утверждали, что я не Смит. Они — кокни до мозга костей, и им был противен мой выговор. Конечно, эти милые люди слишком вежливы, чтобы сказать об этом, но один мальчик заявил, что я говорю, как диктор с Би-би-си. И ни один человек не мог сообщить, куда уехала сестра. У меня создалось впечатление, что она не из тех, о ком люди сильно скучают. И все были абсолютно уверены, что я не Уильям Смит, поэтому в конце концов я утратил решимость искать ее. Если бы вы только смогли вспомнить кого-нибудь, кто знал меня…
Повисла долгая пауза. Огни фонарей проносились мимо, вспыхивая и вновь пропадая. Собеседник Уильяма то появлялся на мгновение в их свете, то скрывался в темноте.
И лицо его было совершенно незнакомо Смиту, хотя на другой стороне пропасти, разбившей его жизнь на две части, они встречались и разговаривали. У них, вероятно, были общие знакомые. Когда он подумал об этом, голова его закружилась — видимо, от удара. Так должен был чувствовать себя Робинзон Крузо, увидев следы на песке необитаемого острова. Уильям взглянул на Фрэнка и подумал, что он не из тех, кого легко забываешь — человек образованный, с хорошим воспитанием. Светлые волосы причесаны так гладко, что в них можно посмотреться, как в зеркало, — он вспомнил это в участке. Длинный нос на длинном лице.