А за этим столом сидели рядом, скрестив ноги и сложив на груди руки, словно торговцы, ожидающие за прилавком покупателей, три обитательницы планеты Колдун — стражницы? И в сторонке — четвертая, та, которую он поймал на острове.
Ни одна из увенчанных остриями голов не поднялась навстречу юноше. Возможно, еще когда он выбирался из своей камеры, они уже знали об этом. И были настолько уверены в себе… Шэнн снова подавил вспышку гнева. Теперь его движениями руководило то же терпение, та же упрямая решимость, которая привела его на эту планету. Он спрыгнул вниз, легко спружинив ногами, и повернулся к троице за столом. Землянин возвышался над сидевшими, но почему-то не получил от этого никакого морального удовлетворения — это был просто физический факт.
«Ты пришел», — слова прозвучали так, словно были просто формой вежливости. Поэтому он ответил так же вежливо и ясно:
— Я пришел.
Не дожидаясь приглашения, Шэнн сел, точно так же скрестив ноги и оказавшись теперь на одном уровне с ними.
«Зачем ты пришел, путешествующий между звезд?» — этот вопрос, казалось, был совместным плодом усилий всех троих, а не индивидуальным вопросом.
— А зачем вы привели меня сюда… — тут Шэнн заколебался, стараясь найти вежливое обращение. Титулы, что приходили ему в голову, подошли бы для лиц их пола в других мирах, но здесь они совершенно не соответствовали этим жутковатым фигурам… о Мудрые? — наконец придумал он.
Немигающие желтые глаза не выражали никаких чувств; никаких чувств не выражали и их нечеловеческие лица.
«Ты самец».
— Да, я самец, — согласился юноша, не понимая, что этот факт может иметь общего с дипломатическими переговорами или с его опытом в прошлом.
«Где же тогда твоя направляющая-мысли?» Шэнн не понял, что означает это выражение, и задумался.
— Я сам себе направляющий-мысли, — ответил он наконец со всей уверенностью, на какую был способен.
Шэнн снова встретился с желто-зеленым взглядом, но на этот раз почувствовал изменение. Часть их самодовольства испарилась, его ответ оказался камнем, брошенным в тихую заводь, и круги по воде возмутили зеркальную гладкую поверхность.
«Рожденный-меж-звезд говорит правду!» — это добавила обитательница Колдуна, с которой он впервые встретился на острове.
«Кажется, это так», — сдержанное согласие. Шзни понял, что ему позволили «подслушать» это.
«И кажется, о Читающие-по-иглам, — заговорила средняя за столом, — что не все живущие следуют нашим обычаям жизни. Но это возможно. Самец, думающий за себя… без направляющей-мысли; возможно, он даже видит сны! Или может понять скрытую в них истину! Странный, должно быть, его народ. Об этом деле, о Разделяющие-мысли, мы должны говорить со Старейшими».
Впервые одна из сидевших за столом пошевелила головой, ее взгляд сместился с Шэнна на черепа в стенах, скользнул и замер на одном из них.
Шэнн был готов к любому чуду и не удивился, когда костяной обитатель ниши выскользнул оттуда и уверенно проплыл по воздуху, чтобы приземлиться в правом углу стола. Когда он опустился на стол и застыл, желтые глаза посмотрели на другую нишу, и в этот раз из ниши почти у самого пола выплыл потемневший от времени череп, скользнувший к левому углу стола.
По странному хранилищу промелькнула еще одна тень, и последний череп лег на середину стола, между первыми двумя. Младшая из здешних обитательниц поднялась с коврика и принесла чашу из зеленого кристалла. Одна из старших взяла чашу обеими руками, качнула ею в сторону каждого из трех черепов, а потом посмотрела на землянина, подняв чашу на уровень глаз.
«Мы метнем иглы, самец-который-думает-без-ведущего. Может быть, тогда мы увидим, чего стоят твои сны — станут ли они силой, послушной тебе, или сомнут тебя за твое безрассудство».