Не иначе как на роду ему было написано, что
Он одежду сменил, господина искал.
Брови он подровнял, но убийства алкал.
Но об этих трех условиях У Суна вы, читатель, узнаете из следующей главы.
Глава 29
из которой читатель узнает о том, как Ши Энь трижды входил в тюрьму смертников и как У Сун учинил разгром в Фэйюньпу.
Мы остановились на том самом месте, когда У Сун, попирая ногой сваленного на землю Цзян Мынь–шэня, сказал:
– Если ты хочешь, чтобы я помиловал тебя, выполни три мои условия, на том мы и покончим.
– Добрый молодец, – ответил на это Цзян Мынь–шэнь, – скажи лишь, чего ты желаешь, и я все исполню.
– Во–первых, – сказал У Сун, – ты должен немедленно убраться из Куайхолиня, а все вещи вернуть прежнему владельцу – Ши Эню. Как посмел ты отобрать у него имущество?
– Верну, непременно верну, – поспешил ответить Цзян Мынь–шэнь.
– Как только я отпущу тебя, – продолжал У Сун, – ты пригласишь самых именитых граждан Куайхолиня и при них принесешь извинения Ши Эню. Это второе мое условие.
– И на это согласен, – отвечал Цзян Мынь–шэнь.
– И, наконец, третье мое условие такое, – сказал У Сун. – Сегодня, как только ты возвратишь владельцу все имущество и покинешь Куайхолинь, ты отправишься к себе на родину. Я не позволю тебе жить в Мэнчжоу. А если ты не уедешь, я стану избивать тебя до полусмерти всякий раз, как встречу, а может, и совсем прикончу. Ну как, принимаешь ты мои условия?
Цзян Мынь–шэнь, который думал лишь о том, как бы спасти свою шкуру, торопливо пробормотал:
– Согласен, согласен! Я все сделаю, как ты велишь!
После этого У Сун помог Цзян Мынь–шэню подняться и увидел, что все лицо его посинело, рот распух, шея свернута, а с виска стекает кровь.
Указывая на Цзян Мынь–шэня пальцем, У Сун проговорил:
– Да что мне такой слизняк, как ты, когда на Цзин–ян–гане я голыми руками прикончил огромного тигра. Где уж тебе тягаться со мной! А ну–ка, живо передай все старому хозяину! Не то я прикончу тебя, мерзавца!
Только теперь Цзян Мынь–шэнь понял, что перед ним У Сун, и, не переставая извиняться, просил о пощаде. В этот момент появился Ши Энь. В сопровождении двадцати отважных молодцов он спешил на помощь У Суну, но, когда увидел, что У Сун одержал верх над Цзян Мынь–шэнем, очень обрадовался. Все окружили У Суна, а тот, указывая на Ши Эня, сказал Цзян Мынь–шэню:
– Вот настоящий хозяин! А ты скорее собирайся в дорогу и зови свидетелей, чтобы принести извинения.
– Добрый молодец! – сказал Цзян Мынь–шэнь. – Прошу вас войти в комнаты и отдохнуть немного.
У Сун со всей компанией отправился в трактир. Но весь пол там был так залит вином, что и ступить было некуда. Слуги, которых У Сун бросил в чан, барахтались в нем и, хватаясь руками за края, старались выкарабкаться оттуда. Остальных слуг и след простыл. Женщине же только что удалось вылезти из чана, вся голова ее и лицо были в ссадинах и царапинах, а с юбки струйками стекало вино. Когда У Сун и его компания уселись, он скомандовал:
– Эй вы! Приводите–ка все в порядок! Да побыстрее!
А Цзян Мынь–шэнь тем временем приготовил повозку, собрал свои пожитки И поспешил отправить жену. Потом разыскал оставшихся слуг и послал в город за почтенными гражданами. Он достал лучшего вина, разных закусок и пригласил всех к столу. У Сун попросил Ши Эня занять место хозяина и сесть выше Цзян Мынь–шэня.
Перед каждым из присутствующих поставили чашку и наполнили вином. Когда выпили по нескольку раз, У Сун повел следующую речь:
– Пусть узнают все собравшиеся здесь уважаемые соседи, что я – У Сун из города Янгу – убил человека и был сослан в эти края. Здесь я услышал от людей, что трактир в Куайхолине был построен сыном начальника лагеря ссыльных и принадлежал ему. Но Цзян Мынь–шэнь силой отнял у Ши Эня трактир и, не имея на то права, лишил его средств к жизни. Не подумайте, уважаемые, что Ши Энь мой господин. Я не имею к нему никакого отношения, но всегда готов сражаться с людьми бесчестными и несправедливыми! Встречая на своем пути произвол, я всегда обнажаю меч и ради справедливости готов пожертвовать жизнью. Сегодня я чуть было не прикончил этого Цзяна ударом кулака (одним мерзавцем меньше стало бы на свете) и лишь из уважения к вам, почтенные соседи, оставил негодяю жизнь. Я требую, чтобы сегодня же вечером он покинул эти места. А если он не сделает этого, с ним случится то же самое, что с тигром на перевале Цзин–ян–ган.
Только теперь присутствующие поняли, что перед ними начальник охраны У Сун, убивший тигра на перевале Цзин–ян–ган. Они поднялись со своих мест и, извиняясь за Цзян Мынь–шэня, говорили:
– Не гневайтесь, удалой молодец! Прикажите ему уехать отсюда, а все имущество передать прежнему владельцу.
Цзян Мынь–шэнь между тем сидел окончательно перепуганный, не смея произнести ни слова. А Ши Э–нь проверил всю посуду и мебель и стал хозяйничать в трактире. Мы не станем распространяться о том, как Цзян Мынь–шэнь, пристыженный, распрощался со всеми соседями, погрузил вещи на повозку и уехал.
Расскажем лучше, как У Сун угощал своих гостей и напоил их допьяна. Разошлись они поздно вечером, а У Сун, как заснул, так и проспал до позднего утра, только тогда и опомнился.
Надо вам сказать, что, как только начальник лагеря услышал, что сын его Ши Энь снова стал хозяином кабачка, он тотчас же сел на коня и прискакал в Куайхолинь лично отблагодарить У Суна. Несколько дней подряд пировали в кабачке, и все до единого жители Куайхолиня, узнав о силе и храбрости У Суна, приходили к нему наперебой выразить свое почтение. Трактир привели в порядок и открыли для гостей. Начальник лагеря вернулся в Аньпинсай к своим делам, а Ши Энь послал людей разведать, куда уехал Цзян Мынь–шэнь со своей семьей. Однако они так и не узнали этого. Вскоре Ши Энь забыл о нем и стал заниматься своим делом. Доходы от трактира сильно возросли. 'Питейные заведения, игорные дома, а также меняльные лавки присылали Ши Эню часть своих увеличившихся прибылей. К У Суну, который помог ему отделаться от врага, Ши Энь пиггал большое уважение, почитал его, как отца, и оставил жить у себя. Однако не будем подробно рассказывать о том, как хозяйничал Ши Энь, снова водворившись в Куайхолине округа Мэнчжоу.
Время летело. Прошло уже больше месяца после описанных событий. Жара понемногу стала опадать, и утренняя роса приносила прохладу. Наконец, осенние ветры окончательно прогнали летний зной, и наступила осень. Говорить об этом много не стоит, получится длинно, а совсем не оказать – как будто тоже нехорошо.
Однажды Ши Энь и У Сун сидели в трактире и беседовали о всякой всячине. Обсуждали различные приемы кулачного боя, обращения с пикой и другим оружием, как вдруг увидели у дверей трех военных, которые вели за собой лошадей. Войдя в трактир, они спросили хозяина трактира:
– Кто из вас начальник У Сун, тот, который титра убил?
Ши Энь узнал в них приближенных Чжан Мынь–фана, начальника охраны Мэнчжоу, и, выступив вперед, спросил:
– А зачем вам У Сун?
– Командующий Чжан послал нас, – ответили воины. – Он слышал, что военачальник У Сун мужественный человек, и велел пригласить его. Лошадь для него уже готова, – я с этими словами они передали Ши Эню письмо.
Прочитав его, Ши Энь подумал: "Чжан – начальник, и мой отец у него в подчинении. У Сун же всего–навсего сосланный преступник и, уж конечно, тоже от него зависит. Придется поторопить его".
– Дорогой брат мой, – обратился он к У Суну. – Этих людей прислал за вами командующий Чжан, он и коня вам приготовил. Что вы на это окажете?
У Сун по натуре был человеком неискущенным, а потому сразу ответил:
– Ну что ж, раз прислали за мной, надо ехать, а там узнаю, в чем дело.
Он тут же переоделся, повязал косынку, взял с собой слугу и, вскочив в седло, отправился в Мэнчжоу вместе с прибывшими за ним воинами.
Подъехав к дому командующего, они спешились и вошли в зал, где застали самого Чжан Мынь–фана. Увидев У Суна, Чжан Мынь–фан очень обрадовался и приказал У Суну подойти. У Сун приветствовал его почтительным поклоном и, сложив руки на груди, отошел в сторонку. Обращаясь к У Суну, Чжан Мынь–фан оказал:
– Слышал я, что вы человек мужественный и настоящий герой, которому нет равного, что вы отличаетесь необыкновенной честностью. Вы можете сохранить верность и даже умереть за друга. Именно такого человека мне и не хватает в управлении. Не знаю только, согласитесь ли вы служить у меня?
Опустившись перед командующим на колени, У Сун отвечал растроганным голосом:
– Я всего лишь преступник, сосланный в здешние места, но если вы считаете возможным удостоить меня такой милости и повысить меня, то я обещаю верой и правдой служить вам.