- Я чувствую себя такой же эксгибиционисткой, как та распутница возле бассейна, но грязь в этом доме пристает к вам при первой же возможности. К тому же вы и раньше, наверное, видели женские ноги, мистер Мейсон.
- Только не такие красивые,- ответил Мейсон. Она рассмеялась:
- Спасибо. Думаю, этого требовала моя мораль. Они действительно хороши. Я знаю свои хорошие стороны, мистер Мейсон. Но боюсь, я не всегда знаю свои недостатки.
- Что вы имеете в виду?
- Я живу эмоциями. Мой опыт - это лишь тонкий налет. Временами у меня дикие, безжалостные порывы. Иногда... Мистер Мейсон, в эту бездну эмоций страшно заглядывать. Я плохо управляю собой. Иногда я боюсь превратиться в ужасного дикаря. Знаете,- сказала она,- иногда женщины вступают в дружеские отношения с любовницей мужа, стараясь понять, что в ней есть хорошего. Мне встречались такие воркующие подруги в состоянии холодной войны друг с другом, которая со стороны выглядит сплошной симпатией. Я так не могу. Я встану у нее поперек горла. Я знаю, что не могу себе доверять,- продолжала она.- Мне нужно держаться подальше от этой женщины, только и всего.
- Неплохая идея,- сказал Мейсон.
- Какая идея?
- Держаться от нее подальше.
- Вы правы. Давайте не будем о ней, ладно?
Она сошла по ступенькам первой, и Мейсон последовал за ней до первого этажа. Открыла наружную дверь, опустила юбку и на мгновение задержалась в дверях. Яркие лучи солнца обрисовали контуры фигуры под легкой белой тканью. Она подняла руки над головой, потянулась и кончиками пальцев поправила волосы, заведя их за уши. Оглянувшись через плечо на Перри Мейсона, она спросила:
- Думаете, у меня есть шанс?
- Могу утверждать: у вас очень хороший шанс. Она вышла на солнце, придержав дверь для Перри Мейсона, он вышел вслед за ней. Она захлопнула дверь и закрыла ее на замок.
- Граница между участками отсюда проходит на северо-восток,- пояснила она.- Видно, где они брали грунт. Потом наша земля начала оползать после дождя.
- Она еще больше оползет в будущем,- сказал Мейсон.
- Я тоже так думаю. Но, в конце концов, какая разница? Дом все равно снесут.- Она сделала паузу.- Наверное, этот дом о многом мог бы сказать, мистер Мейсон. Когда-то это был особняк в престижном районе. В те дни люди ездили на лошадях и в кабриолетах, снуя в город и обратно на междугородных трамваях. По этим ступенькам ходили прекрасные женщины. Здесь устраивались свадьбы, рождались дети... умирали... За одними людьми въезжали другие. Вы можете представить себе людей, покидавших этот дом и оставлявших за собой весь этот хлам? Я в ужасе, когда что-то переживает свой век, мистер Мейсон.
Она стояла на солнце, повернувшись к адвокату, лицо ее было напряженное и печальное.
- Шесть лет,- проговорила она.
- Я подумал о вашей пятой годовщине.
- Моя пятая годовщина,- сказала она.- Но сейчас я говорю о том прекрасном загоревшем теле у бассейна. Она на шесть лет меня моложе. С этим я и сражаюсь. Это и есть барьер. С годами барьер будет увеличиваться. Молодые подрастают, а... черт возьми, мистер Мейсон, я сейчас разревусь!
- Погодите минутку,- резко произнес Мейсон.- Сейчас пятая годовщина вашей свадьбы, помните? Вы едете в салон. Вы собираетесь позолотить лилию и покрасить розу. Потом вы продемонстрируете свою личность и заставите ту женщину из дома с черепичной крышей выглядеть бледной в сравнении с вами.
- Она не бледная. Она прекрасна. У нее великолепное загоревшее тело, кожа прекрасного золотистого оттенка. Наблюдая за ней, я изучила каждый дюйм ее тела - она на шесть лет моложе меня.
Мейсон продолжил:
- И она вскоре начнет расспрашивать вашего мужа о том, почему он не защитил ее права на землю и что такое "доктрина сторонней поддержки".
- А что это, доктрина сторонней поддержки?- В голосе миссис Харлан вдруг прозвучало любопытство.