Таким образом, 27-я и 52-я армии наносили удар своими внутренними флангами, а 4-я гвардейская - правым флангом, примыкая к левому флангу 52-й армии.
40-я армия силами пяти стрелковых дивизий должна была начать наступление с участка прорыва 27-й армии в направлении Шубенный Став, на Антоновку, Красный, Сарны с задачей свертывать оборону противника в сторону фланга в западном направлении.
53-й армии ставилась задача силами пяти стрелковых дивизий с участка прорыва 4-й гвардейской армии развивать наступление по западному берегу реки Гнилой Тикич в общем направлении на Колодистое-Кальнино-Болото и таким образом обезопасить главную группировку фронта от возможного флангового удара противника.
Общевойсковые армии в первый день наступления должны были продвинуться на 14-16 км.
2-й танковой армии была поставлена задача в первый день операции войти в прорыв в полосе наступления 27-й армии генерала С. Г. Трофименко и, развивая удар на Христиновку, к исходу первого дня наступления форсировать реку Горный Тикич и выйти в район Поповка, Мопастырек, Черная Каменка, а передовыми отрядами захватить Христиновку и Войтовку. Задача первого дня наступления составляла для армии 25 км.
Для связи с 5-й 1вардейской танковой армией выдвигалась разведывательная группа в район Машурова.
5-я гвардейская танковая армия получила задачу в первый день операции войти в прорыв в полосе наступления 4-й гвардейской армии и, развивая удар в общем направлении на Умань, к исходу первого дня операции форсировать реку Горный Тикич и выйти в район Машуров, Майданецкое, Тальне, а передовыми отрядами - на реку Ревуха, Доброводы, Бабановка. Глубина наступления армии достигала 30 км. На второй день операции главным силам приказывалось овладеть районом Умань, Кочержицы, Громы, Степковне, а передовым отрядам выйти на Южный Буг в районе Юзефполь, Голосково.
6-я танковая армия, составляя второй эшелон главной группировки фронта, намечалась для наращивания удара и развития успеха в направлениях на Христиновку.
Вспомогательный удар наносился силами 5-й и 7-й гвардейских армий. 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова было приказано нанести удар в общем направлении на Ново-Украинку, обходя ее с севера.
7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова ставилась задача нанести удар правым флангом также в направлении на Ново-Украинку. Кроме того, М. С. Шумилову было приказано атаковать одной дивизией в направлении на Антоновку на стыке с 57-й армией.
Начало наступления 5-й и 7-й гвардейских армий определялось 8 марта, чтобы дать возможность этим армиям развернуть наступление в более благоприятных условиях.
Фронт прорыва 5-й и 7-й гвардейских армий был 18 км. Обе армии имели большой опыт наступательных и оборонительных действий. Они участвовали в Сталинградском сражении и были хорошо подготовленными, стойкими армиями, с высокой организацией управления. Этот удар на левом крыле фронта, нацеленный в общем направлении на Первомайск, имел большое значение в наступательной операции фронта.
На левом фланге 2-го Украинского фронта находилась 57-я армия генерала Н. А. Гагена, которая решением Ставки от 18 февраля 1944 г. передавалась 21 февраля 1944 г. с 24 час. 3-му Украинскому фронту. Ее участок был несколько оттянут назад по сравнению с 5-й и 7-й гвардейскими армиями и своим правым флангом примыкал к Новгородке.
Никакого улучшения погоды метеорологи не обещали, поэтому переносить время наступления было нецелесообразно.
Командующие армиями приняли решения в соответствии с той директивой, которая была отдана командующим фронтом. Приказы по армиям были проверены мной, штабом фронта, и в них были внесены соответствующие поправки.
Как правило, командующие войсками фронтов и армий после отдачи приказов вновь встречались, проверяли и уточняли задачи и если позволяло время, то предварительно проигрывали решения либо на картах крупных планов, либо на ящике с песком, а иногда и на местности.
Этот опыт, который выработался в ходе операций в период Великой Отечественной войны, был вполне целесообразным и разумным. И хотя иногда времени было недостаточно, тем не менее полное уяснение командованием армий и командованием фронта порядка выполнения поставленных задач и рассмотрение всех деталей, связанных с планированием, было необходимо.
И в данном случае я решил встретиться с командармами и членами военных советов. На этой встрече хотелось раскрыть им свои мысли о предстоящей операции и те особенности, о которых в директиве не было сказано. И хотелось узнать, как командармы оценивают обстановку, как они учитывают непогоду и распутицу, в которых будет проводиться наступление, как они будут преодолевать трудности.
Командармы были разными по характеру, по манере поведенпя, но у всех было то общее, что присуще генералитету Красной Армии, что дала им служба в ее рядах. Высокий уровень знаний и богатый боевой опыт командармов позволяли мне надеяться, что они верно оценят указанные в директиве цели. Но надо было, чтобы они, уяснив общие планы фронта, определили задачи своих армий.
Я не хотел решать за командармов, и не контроль был главным при этой встрече (хотя проверять, как подчиненные понимают приказ и как намерены его выполнять, всегда необходимо). Главным было желание помочь им раскрыть своп способности, выявить возможности армий, побудить генералов к оперативному творчеству, хотелось в этом общении осмыслить уже имеющийся у нас боевой опыт и обеспечить условия для успешного выполнения оперативных задач. Мне было интересно услышать от командармов их мысли о предстоящем наступлении, их оценку противника, его способности к сопротивлению после поражения под Корсунь-Шевченковском.
Я должен был услышать от каждого командующего, насколько боеспособна его армия, на какие усилия способны войска, уже понесшие потери в Корсунь-Шевченковской операций, в преддверии новых исключительных трудностей.
Нам необходимо было определить сильные и слабые стороны своих войск и войск противника. На это общее требование надо было ответить конкретным анализом обстановки, найти и применить лучшие методы поражения врага.
В решениях и планах была главная цель: достичь победы с минимальными потерями. Для этого требовалось мастерское использование всех родов войск и прежде всего их огневых средств, надежное обеспечение взаимодействия, твердое и гибкое управление армиями.
Надо помнить, что управление достигается не только прямыми приказами, распоряжениями штабов, но и личным общением командного состава, и тем единством мышления, единством идей, которое позволяет командирам и штабам даже при отсутствии связи проявлять разумную инициативу, выполнять задачу в соответствии с общим замыслом. Этого единства мышления и полного понимания идей, заложенных в плане операции Ставкой и командованием фронта, я добивался на встрече с командармами.
Польза от таких встреч была несомненная, однако следует подчеркнуть, что мы щадили время командующих, не устраивали совещаний для уяснения обстановки и принятия решений.
Мы с начальником штаба жили боевой обстановкой и постоянно знали, что делается на фронте, каковы планы и намерения наших командармов, что собирается предпринять противник и каков он в данное время. Помимо постоянной связи с командармами, начальник штаба фронта дважды - утром и к вечеру - докладывал мне обо всех изменениях, которые имели место на фронте и в группировке противника. Эти доклады были лаконичны. Иногда я прерывал доклад словами: "знаю", "мне уже известно", потому что общение с командующими армиями и родами войск, членами Военных советов, заместителем по тылу позволяли получать информацию быстро, от первоисточника.
И все же иногда в докладах нижестоящих инстанций допускались неточности. За это приходилось строго взыскивать. Особенно непримиримым к неточностям и искажениям был И. В. Сталин.
На войне точность и объективность требовались самой обстановкой, потому что за всякую ложь приходилось расплачиваться кровью солдат.
Хотелось бы более подробно рассказать об артиллерийской подготовке перед наступлением.
Конечно, нам не удалось создать такую плотность артиллерии, какую мы применили в Висло-Одерской или Берлинской операции. Но тем не менее на главном направлении - на участке прорыва Чемерисское, Ольховец - на 1 км фронта приходилось 148 орудий, с учетом 82-мм минометов. Всего на участке прорыва было 3132 орудия и миномета. При этом основные силы артиллерии были использованы для прорыва на главном направлении. Здесь было сосредоточено в общей сложности до 71% всей артиллерии фронта.
Большую плотность артиллерии на этом участке мы создали за счет привлечения на период артиллерийской подготовки артиллерии 40-й и 53-й армий, а также двух танковых армий - 2-й и 5-й гвардейской. Артиллерия танковых армий использовалась в первом эшелоне для прорыва на том направлении, на котором будут затем наступать эти армии.