Ко мне в комнату зашла Элвина. В руках она держала свои вышитые носовые платки. Немного смущенно она произнесла:
– Спасибо, мисс. Счастливого вам Рождества!
Я обняла и поцеловала ее, и, хотя мой жест немного удивил Элвину, она тоже робко поцеловала меня.
Мне в подарок она купила серебряную брошь в виде кнута, настолько похожую на ту, которую я подарила ей, что на мгновение мне показалось, она возвращает мой подарок.
– Я купила ее у мистера Пастерна, – сказала она. – Почти такая же, как моя, но и не совсем такая, чтобы мы их не перепутали. У вашего кнута на ручке маленький желобок. Теперь у каждой из нас такая брошь, и мы можем надевать их всякий раз, когда поедем кататься.
Я была счастлива. Она еще не садилась в седло после того, как сломала ногу, и этим подарком ясно дала понять, что готова продолжить наши верховые прогулки.
– Никакой другой подарок не доставил бы мне больше радости, – сказала я ей.
Элвина была довольна, но ответила несколько небрежно:
– Я рада, что вам понравился мой подарок, – и вышла.
Это будет чудесный день, сказала я себе. Это Рождество!
Мои подарки имели большой успех. У миссис Полгрей при виде виски заблестели глаза, а Джилли пришла в полный восторг от своего платка. Она не сводила с него изумленных глаз и время от времени проводила по шелку рукой. По-видимому, у бедняжки никогда в жизни не было ничего подобного. Дейзи и Китти тоже остались довольны подарками, и мне было радостно сознавать, что я сделала правильный выбор.
Миссис Полгрей подарила мне набор салфеток и, смущенно улыбаясь, сказала:
– Это для вашего приданого, моя дорогая.
Я шутливо ответила, что немедленно начну его собирать, и нам обеим стало очень весело. Она предложила выпить по чашечке чаю с капелькой подаренного мной виски, но на это уже не оставалось времени.
– Бог мой! Как подумаю, сколько еще дел надо сегодня переделать!
Из залы послышались музыка и пение – это певчие запели традиционную здравицу хозяевам замка.
Хозяин с Хозяйкой – в вашу честь мы поем,
Пусть радость придет с нашей песней в ваш дом.
Все слуги столпились в зале, и когда появился Коннан, песня зазвучала еще громче. Один из поющих держал в руках деревянную миску, в которую со звоном полетели монеты. Каждый куплет этой незатейливой песни начинался с одних и тех же слов – «Хозяин с Хозяйкой…»
Два года назад, подумала я, рядом с ним стояла Элис. Помнит ли он об этом? По лицу трудно сказать. Коннан допел здравицу вместе со всеми и велел, чтобы певцов на дорогу угостили брагой, медом, пирогами, имбирными пряниками, которые уже заранее были приготовлены для этого случая.
Он подошел ко мне.
– Итак, мисс Лей, – произнес он, глядя на меня. Певцы в это время запели новую песню, и другие не могли услышать его слова. – Что вы думаете о корнуэльском Рождестве?
– Очень интересно.
– Вы еще и половины не видели.
– Надеюсь, что так. День ведь только начался.
– Вам следует отдохнуть после обеда.
– Почему?
– Потому что вечером будет бал.
– Но я…
– Естественно вы будете справлять Рождество вместе с нами. С кем же еще? С Полгреями? Или с четой Тэпперти?
– Я не знаю. Я думала, где-то посередине между залой для гостей и залой для слуг.
– Вам не по душе мое приглашение?
– Не уверена в том, что это правильно.
– Да полноте вам, сегодня же Рождество. Правильно или не правильно, забудьте об этом. Просто приходите. Кстати, я вам еще не пожелал счастливого Рождества. У меня есть кое-что для вас… маленький подарок. Знак моей благодарности, если хотите. Вы были очень добры к Элвине после всего, что с ней случилось. И до того, конечно, я в этом нисколько не сомневаюсь, но окончательно я убедился только после…
– Я всего лишь выполняю свои обязанности… свой долг…
– Вы всегда его будете исполнять. Я это знаю. Скажем, я просто хочу сделать вам подарок на Рождество.
Он вложил в мою ладонь какой-то маленький предмет, и в ту минуту я почувствовала такую радость, что боюсь, это отразилось на моем лице, и он с легкостью угадал мои чувства.
– Вы очень добры ко мне, – начала было я. – Я не думала…
Он улыбнулся и отошел. Я заметила, что Тэпперти не спускает с нас глаз. Интересно, заметил ли он, что Коннан мне что-то подарил?
Чувства переполняли меня. Мне нужно было побыть одной. Маленькая коробочка в руке настоятельно требовала, чтобы ее открыли, но сделать это здесь, внизу, я не могла.
Незаметно выскользнув из залы, я бегом бросилась к себе.
Это был маленький футляр из синего плюша, в каких обычно хранят украшения.
Я открыла его. Внутри на бледно-розовом атласе лежала брошь в форме подковы, усыпанная, в том не было ни малейшего сомнения, бриллиантами.
Я смотрела на нее в полном смятении. Я не могу принять такой ценный подарок. Я, конечно, должна вернуть его.
Вынув брошь, я поднесла ее к окну, чтобы получше рассмотреть. На свету камни переливались красными и зелеными огнями. Она, наверное, стоит очень больших денег. У меня никогда не было бриллиантов, но я без труда догадалась, что это прекрасные камни.
Зачем он это сделал? Я была бы так счастлива, если бы это действительно был небольшой скромный подарок. Мне хотелось броситься на кровать и зарыдать во весь голос. Тут я услышала, что в классную кто-то вошел.
– Мисс, пора ехать в церковь, – это была Элвина. – Идемте, мисс. Уже подали карету.
Я быстро положила брошь обратно в футляр и едва успела надеть капор и пелерину, как Элвина зашла в мою комнату.
Возможность поговорить с Коннаном представилась после возвращения из церкви. Я увидела, что он направился в сторону конюшен, и окликнула его.
Он остановился и, оглянувшись через плечо, улыбнулся мне.
– Мистер Тре-Меллин, вы очень добры, – сказала я, подбежав к нему, – но это слишком ценный подарок. Я не могу его принять.
Склонив голову набок, он насмешливо смотрел на меня. Мне был хорошо знаком этот взгляд.
– Моя дорогая мисс Лей, – легко ответил он. – Боюсь, что я очень невежественный человек. Я понятия не имею о том, насколько ценным должен быть подарок, чтобы его согласились принять.
Сильно покраснев, я пролепетала:
– Это очень дорогое украшение.
– Подкова, как известно, приносит счастье. Я подумал, что этот подарок прекрасно соответствует случаю и вашему характеру. Вы ведь знаете толк в лошадях, не так ли?
– Но я никогда не смогу надеть такое ценное украшение, мне некуда в нем выйти.
– Я думал, вы могли бы быть в нем сегодня вечером на балу.
На мгновение я вообразила, как буду танцевать с ним. Мое бальное платье ничуть не хуже туалетов других дам, и на его зеленом фоне будет сверкать и переливаться драгоценная бриллиантовая брошь. Драгоценная потому, что ее подарил мне он.
– Я чувствую, что не имею права…
– Ах, вот оно что, – негромко произнес он. – Я начинаю понимать. Вам кажется, что в свой подарок я вкладываю тот же смысл, что и мистер Нэнселлок, когда он предлагал вам Джесинту.
– Так… значит… – с запинкой спросила я, – вы знаете об этом?
– Я знаю практически все, что здесь происходит, мисс Лей. Вы вернули лошадь. Очень похвально, другого я от вас и не ожидал. Но брошь вам преподнесена совершенно из иных побуждений. Вы добры к Элвине. Не только как гувернантка, но как женщина. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Заботиться о ребенке означает не только учить его писать и считать. Вы дали ей неизмеримо больше. Брошь когда-то принадлежала матери Элвины. Смотрите на мой подарок как на знак признательности от нас обоих, мисс Лей. Надеюсь, теперь мы уладили этот вопрос?
Некоторое время я молчала, затем сказала:
– Да… это, конечно, меняет дело. Я принимаю брошь. Большое спасибо, мистер Тре-Меллин.
Он улыбнулся мне. Я не поняла его улыбки. Мне показалось, она таила в себе слишком многое. Я боялась даже пытаться понять ее значение.
– Спасибо, – снова прошептала я и торопливо направилась назад к дому.
Поднявшись к себе, я вынула брошь и приколола ее к платью. Мое простенькое лиловое хлопчатое платье немедленно приобрело новый вид. Я надену сегодня вечером бриллианты. Я пойду на бал в платье Филлиды и в новой шали и с гребнем в волосах, а на моей груди будут сверкать бриллианты Элис! В этот странный рождественский день я неожиданно получила от нее подарок.
В середине дня мы с Коннаном и Элвиной пообедали в малой столовой. На обед подали индейку и сливовый пудинг. Прислуживали Дейзи и Китти, которые время от времени бросали в мою сторону многозначительные взгляды. Как объяснил мне Коннан, на Рождество не принято обедать в одиночестве.
– Боюсь, мисс Лей, мы поступили с вами не лучшим образом. Мне следовало бы дать вам возможность провести Рождество в кругу семьи. Почему вы не напомнили мне об этом?
– Мне казалось, что я еще слишком недолго у вас прослужила, чтобы просить об отпуске, – ответила я. – Кроме того…