Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная стр 65.

Но бывают и актуальные диалоги сцены с залом. Спектакль «Андрюша» в том же Театре сатиры. Его сделали к 60-летию замечательного артиста Андрея Миронова, умершего на сцене в возрасте всего 47 лет. На сцене Спартак Мишулин в роли неудачливого грабителя. Вот его реплика:

– Честно воровать стало труднее.

Голос из зала:

– Почему? Сейчас как раз легче.

– Кому легче, – нашелся артист, – те наворовали и за границу уехали.

Зал напряженно следит за борьбой.

– Почему же? Мы здесь.

Все взгляды на артиста.

– Вы-то здесь. А денежки – за границей.

Аплодисменты Спартаку Мишулину.

12

Невольно в действие вмешиваются и сотрудники театра. Драматический театр имени Станиславского, позже ставший «Электротеатром». Спектакль «Маленький принц». Главную роль исполняла популярная актриса кино Ольга Бган. За несколько часов до спектакля на служебный вход какие-то поклонники принесли букет роз и попросили служащую вручить цветы актрисе после спектакля. А на вахте сидела знаменитая Мария Романовна, которая решила про себя: «А пущай все видят, как наших актеров приветствуют». И, не дожидаясь финала, решительно направилась в зал. Вошла, села и, когда закончилась одна из сцен, встала, да так хлопнула креслом, что все оглянулись. Но это ее ничуть не смутило, и она решительным шагом направилась к рампе.

– Розы для маленького прынца, – торжественно произнесла она низким прокуренным голосом и с ощущением выполненного долга удалилась.

На следующий день главрежу театра Львову-Анохину позвонил известный критик:

– Спектакль, милый, мне понравился. Но эту хохму с розами я не понял.

Да что там вахтерша. Артисты иногда сами любят вовлечь зрителя в театральную историю. Вот какой случай помнит Малый театр еще до революции. В нем служил замечательный актер с престранной фамилией Ленин, но не Владимир Ильич, а Михаил Францевич. Из-за этого совпадения с ним часто случались казусы. Так, однажды к знаменитой актрисе этого же театра Александре Яблочкиной ворвалась в гримуборную костюмерша: «Александра Александровна, Ленин умер!» – «Михаил Францевич?» – воскликнула актриса. «Да нет, Владимир Ильич». – «Слава богу!»

Так вот. Этот самый Михаил Францевич очень дружил с одним академиком – большим любителем театра. Однажды тот узнал, что театр играет на выезде, и напросился ехать с артистами, постоять за кулисами. Приехали, приготовились к первому акту, и тут выяснилось, что артиста, играющего лакея, нет. Все стали умолять академика выйти в одной сцене: «Ничего не надо делать, только объявить». Тот упирался, но его уломали, загримировали, приклеили бороду и вытолкнули на сцену. У того – страх, страшный зажим. Но, собравшись с духом, все-таки деревянным голосом произносит: «К вам пожаловал такой-то». Выдохнул и на деревянных ногах собрался покинуть сцену.

– Постой-ка, любезный, – обратился к нему ласково Михаил Францевич. – Ты нам лучше расскажи поподробнее, какой он из себя будет.

Была пауза. Хорошо, что грим скрыл пятна, которыми пошел академик. Он собрал последние силы, плюнул и взревел:

– Ну, Мишка, знаешь, это просто подло с твоей стороны.

И ушел со сцены. Но Ленин – большой авантюрист, правда, не политического толка – судя по всему, был доволен.

13

Недооценивать силу зрителя нельзя. Зритель легко может как поднять, так и опустить спектакль. Страшную историю помнят стены Театра имени Маяковского. В 60-е годы здесь шел спектакль «День остановить нельзя» по пьесе Спешнева в постановке Николая Охлопкова. Это было политическое ревю, идеологически выдержанное. Спектакль был придуман так, что в ярусах располагались телетайписты, которые передавали на разных языках новости из Советской России.

Юрий Ершов, актер, режиссер:

– Я играл телетайписта-китайца и говорил: «Ши хуй джу и» – полная абракадабра якобы на китайском языке. На одном из спектаклей в зале была воинская часть и от скуки гудела. Постепенно играть становилось все труднее, и ситуация сложилась в конце концов «кто кого»: либо зал сорвет спектакль, либо актеры заставят зал притихнуть.

А в это время на сцене идет лирическая сцена, ее ведут знаменитые Евгений Самойлов и Евгения Козырева. Когда гул становится нестерпимым, Самойлов бросает в зал:

– Ну вы, культурно выросший зритель!

Тишина. Спектакль вот-вот прервется. Какой-то человек с первого ряда тихо говорит актрисе: «Товарищ Козырева, вы не имеете права прерывать сцену». – «Но мы тоже люди, поймите», – прикрыв рот рукой, отвечает ему Козырева. И в наступившей тишине голос с балкона:

– Товарищ Самойлов, вы не имеете права так разговаривать со зрителем.

Юрий Ершов:

– Что тут началось – 5 минут свиста, аплодисментов. Артисты ждали, пока воинская часть затихнет, а потом продолжили. Настроение после спектакля было страшно испорчено. Но еще страшнее оказалось то, что на следующий день в газете «Культура» появилась разгромная статья на спектакль, и Самойлову пришлось приносить через газету извинения.

Байка

И все-таки… финал любого спектакля, если поинтересоваться у публики, предпочтительнее комический, чем трагический. Кто не хочет хэппи-энда, познав всю или почти всю правду про театр и господ актеров? Лучше, чем они, никто над собой не может посмеяться. Актерские байки – тому доказательство. У актера и режиссера Бориса Львовича давняя страсть к театральным историям. За всю свою жизнь он собрал огромную коллекцию баек из закулисной жизни, которые даже не удосужился пересчитать. Он просто готов рассказывать их сутки напролет без угрозы повторов. Достаточно произнести название театра, фамилию, явление – и вы получите свою законную байку. Как он их все помнит – совершенно непонятно. Помнит про все. И про то, что

Народные артистки на дороге не валяются

Коллекция Бориса Львовича началась с мхатовской байки – про то, как мирились Станиславский с Немировичем-Данченко. Легенда гласит, что однажды актеры решили помирить отцов-основателей, которые друг с другом годами не разговаривали и даже имели свои отдельные дирекции. Все задумывалось так: после спектакля публике объявляли, чтобы она не расходилась, и под торжественную музыку Станиславский и Немирович, выходившие из разных кулис, должны были встретиться точно посреди сцены, пожать друг другу руки и молча разойтись. Таким образом могло произойти историческое примирение. Более того, идея понравилась и Станиславскому, и Немировичу. В назначенный день все шло по задуманному сценарию. Публика задержалась, открылся занавес, соратники двинулись навстречу друг другу из разных кулис. Но… поскольку Станиславский был очень высокий, он быстрее дошел до условленного места, а Немирович, намного меньше его ростом, заспешил, споткнулся о ковер и упал аккурат в ноги Станиславскому. Тот, будучи человеком наивным, принял это за чистую монету и, отыскав глазами организаторов примирения, произнес: «Ну зачем же уж так-то, господа?!» Больше основатели МХАТа не разговаривали никогда.

Существует классификация баек – по театрам, актерам. Есть эстрадные, писательские и музыкальные истории. Имеется особый раздел баек про актерских детей. И немереное количество связанных с выпивкой. И баек опохмелительного характера.

Однажды дирекция небольшого театра в глубинке России предупредила артиста: «Все, старик, твои пьяные дела нам надоели. Если еще раз завалишь по пьянке спектакль, сразу приходи и подавай заявление об уходе. Сумеешь удержаться – работай, не сумеешь – сам виноват». Артист решил, что и впрямь пора завязывать.

Но тут начались елки, пошли деньги, образовалась компания. Артист честно посчитал, что следующий спектакль у него будет 3 января, а на дворе было 25 декабря. «Успею», – решил артист и пошел в загул.

Просыпается как-то, смотрит на календарь, а там 4 января. Понял, что вчерашний спектакль он завалил. Ну, привел себя в порядок и поплелся подавать заявление об уходе. Видит, ребята стоят у доски объявлений. Спрашивает:

– Ну что, ребятки, как вчера?

– Да ничего, – отвечают.

– Спектакль-то отменили?

– Почему отменили? Сыграли.

– Сыграли? А кто Дзержинского-то играл?

– Как кто? Да ты и играл.

Про каждого ли знаменитого артиста слагались байки – законный вопрос. Ответ – далеко не про каждого. Рассказывают прежде всего про остроумных. Вот, например, великий мхатовец Борис Ливанов. Вспоминают такой его блистательный экспромт. Хрущев только что разоблачил антипартийную группу Маленкова-Молотова-Кагановича. Кагановича, к слову, звали Лазарь Моисеевич, а Молотова – Вячеслав Михайлович. Так вот, ректор Школы-студии МХАТ представляет труппе молодых артистов. Называет фамилию одного, другого, третьего.