– Чудесно! Я живу теперь в Париже.
Фиона чувствовала, как, несмотря на то что она не видела этого человека почти год, а он вычеркнул ее из своей жизни еще раньше, сердце ее вдруг начало учащенно биться. Она с изумлением обнаружила, что время не убило те волшебные чувства, которые она испытывала при одном только взгляде на этого мужчину. Зато Джон, видно, сумел окончательно вычеркнуть ее из своей жизни.
Джон знал, что Фиона уволилась из журнала и отправилась в Париж, но он думал, что это поездка всего на несколько месяцев. Ему не могло прийти в голову, что Фиона может переселиться в Париж, так кардинально изменить свою жизнь.
– Я продала свой дом.
«И написала книгу!»
Фионе хотелось кричать от отчаяния, но она оставалась спокойной и сдержанной. Они с Джоном кивнули друг другу, и Фиона поспешила занять место за столиком, надеясь, что вот‑вот появится Эдриен.
Но Эдриен задержался и появился только через полчаса. К этому моменту Фиона была близка к обмороку, хотя выглядела она как всегда достойно – изысканна, спокойна и сдержанна. Она увлеченно делала пометки в меню и ни разу даже не взглянула на Джона.
– Ты видел, кто сидит за одним из соседних столиков? – процедила Фиона сквозь зубы появившемуся наконец Эдриену, который уселся напротив нее, спиной к Джону и его спутнице.
– Кто‑то отчаянно знаменитый? – спросил Эдриен, которому Фиона запретила оглядываться.
– Когда‑то ты был неплохо знаком с ним, – прошептала в ответ Фиона. – Я говорю о Джоне Андерсоне. Он здесь с какой‑то белобрысой дебютанткой, которая смотрела на меня так, словно хотела проглотить.
– Джон – с молодой девицей? – изумлению Эдриена не было предела. Джон никогда не производил на него впечатления любителя молоденьких девушек.
– Да нет, что ты. Она, пожалуй, старше меня. Просто есть такой тип – вечные дебютантки.
– С тобой все в порядке? – Эдриен подозрительно взглянул на свою спутницу.
– Нет, – честно призналась Фиона.
Она чувствовала, что в любую минуту из ее глаз могут хлынуть слезы, но она скорее умрет, чем позволит себе заплакать.
– Это… очень тяжело. – У Фионы кружилась голова, ей стоило огромного напряжения казаться спокойной и сидеть одной за столиком с непроницаемым лицом, пока не появился Эдриен.
– Я понимаю, Фиона, – Эдриен сочувственно смотрел на нее через стол. – Ужасно, что так нескладно все получилось.
Он отлично представлял себе, что чувствовала Фиона, столкнувшись с человеком, из‑за которого она потеряла все – прежнюю жизнь, работу, дом, город, страну, где жила. Фиона отказалась от всего только ради того, чтобы забыть Джона.
– Хочешь, уйдем отсюда? – предложил Эдриен.
– Но тогда я буду… выглядеть… полной дурой, – Фиона едва сдерживала слезы, но никто не догадался бы об этом, глядя на нее.
– О'кей, тогда сиди и улыбайся. Смейся в голос. Делай вид, что я рассказываю тебе что‑то смешное. Давай же… Давай, Фиона… Покажи зубки… Так, улыбочку пошире. Ты должна показать своим видом, что никогда в жизни не была так счастлива.
Черт побери, Эдриен был прав!
– Но что, если я сорвусь? – прошептала Фиона. – Я ведь не железная!
– Я тебя убью, если ты посмеешь это сделать, – заверил ее Эдриен. – Кстати, где ты взяла это платье? За такое можно родину продать!
Абсолютно в духе Эдриена – в самый ужасный момент замечать, что на ней надето. Фиона невольно улыбнулась.
– У «Дидье Людо». Это диоровская модель. Шестидесятые годы.