Линда нащупывает на прикроватной тумбочке выключатель и включает ночник: половина кровати озаряется нежным светом.
– Ну же, Линда, все в порядке, ты дома, в Лиссабоне, все хорошо, – повторяет она и смотрит на Томмазо.
Невероятно: даже во сне его лицо не утрачивает решимости и целеустремленности; в уголках глаз прорезались мелкие мимические морщинки – такие чувственные – дыхание ровное, рот чуть приоткрыт.
– Да что это со мной? – спрашивает она себя, все еще шепотом, но на этот раз немного громче, так что боится, не разбудила ли Томмазо.
Линда старается подавить смутное чувство вины, сжимающее желудок.
Спать рядом с лучшим мужчиной, которого только можно представить, человеком, которому она позволила выбрать себя, и, главное, сама выбрала его и ради него изменила свою жизнь, и в то же время мечтать о безумном сексе с незнакомцем той ночью в Париже! Более абсурдной ситуации и вообразить невозможно!
Этот проклятый человек в маске ее буквально околдовал! Вот уже несколько дней Линда непрестанно думает о нем, понимая, что это безумие, совершенно беспочвенная паранойя! Хотя, по правде говоря, в этом есть и доля вины Томмазо. В конце концов, это он все эти месяцы подталкивал ее ко все более смелым экспериментам…
Как бы там ни было, сейчас Линда чувствует себя избалованной и неудовлетворенной Эммой Бовари с сопутствующим чувством вины. И все же, думает она, иногда в одной ночи может заключаться больше правды, чем в целой жизни.
– Неблагодарная дура, вот кто ты, если смеешь думать такое… – продолжает она свой монолог.
Томмазо меж тем безмятежно спит, она смотрит на него и внушает себе, что им хорошо вместе, у них есть все, и никакой сон не сравнится с этим. Должно быть, это просто всплеск глюкозы в крови, после того, как она после перерыва подвергла тело полуторачасовому испытанию пробежкой.
В этот момент Линда встает – икры болят, сердце сильно стучит, обрывки сна то исчезают, то всплывают в памяти, как кадры какого-то безумного фильма.
Она на носочках проходит на кухню, наливает стакан прохладной воды и залпом выпивает. Потом жадно откусывает кусок яблочного пирога – это нервный голод, но она ничего не может с собой поделать, и, закутавшись в шаль, выходит на террасу.
Ночь звездная и теплая. С улицы долетают звуки гитары и пение щемящего женского голоса. Это португальская песня фаду, которая ласкает сердце и согревает нестерпимой грустью. Может быть, это и есть счастье, думает Линда. И сейчас ей очень хочется в это верить.
Линда поднимает глаза, смотрит на небо, делает глубокий вдох и слушает в ночи песню, которая растворяется в шелесте ветра. Потом возвращается в дом, стараясь сохранить всю красоту этого мгновения. Вернувшись в спальню, Линда забирается под одеяло, – и все же, когда она смотрит на Томмазо, сердце ее неспокойно. Кажется, что в своих снах он унесся далеко-далеко, туда, где можно ослабить оборону: его лицо приобрело детские очертания, будто он снова стал маленьким мальчиком. Ей хочется ущипнуть его за щечки, украсть это мгновение. Она легонько проводит рукой по его волосам и прижимается к обнаженной спине. Идеальная пара, в которой стерлась грань между красотой и желанием. Это самое настоящее счастье, думает Линда. Они спят и просыпаются вместе, тесно прижавшись друг к другу.
Через несколько минут она уже спит: внутри – тишина и спокойствие, в которых растворились все неприятные мысли.
Нежный свет льется в окно. Томмазо открывает глаза, проснувшись от знакомого аромата, который постепенно наполняет комнату. Перед ним стоит Линда в белом пеньюаре с подносом, на котором дымится горячий кофе. Она похожа на видение, он часто моргает, чтобы удостовериться, что это и в самом деле она.
– Доброе утро, любимый, – Линда медленно подходит к нему. – Я принесла тебе утренний кофе, – говорит она с бесконечной нежностью.
Томмазо садится на постели, мускулы играют на его груди без единого волоска.
– Ты настоящая или я еще сплю? – говорит он с улыбкой, явно удивленный.
И когда Линда подошла совсем близко, он нежно целует ее.
– Ты бегать собираешься?
– Да-да. Лениться не буду, обещаю! Просто сегодня я решила, что пробежка может немного подождать… – отвечает Линда и протягивает Томмазо чашечку с кофе. – Сейчас я хочу насладиться этим мгновением, наедине с тобой.
В ней говорит чувство вины, и поэтому она сейчас проявляет заботу. Приключение в Париже, повторяет она, как мантру, было ошибкой, но это помогло ей понять, что делать: подпитывать любовь к Томмазо, посвятить себя ему, заставить почувствовать, что он мужчина всей ее жизни.
Томмазо делает глоток.
– Вкусно! – говорит он, смакуя кофе, почти удивленно. – Ты сама сделала?
– А что? – переспрашивает Линда, подмигивая. – Думаешь, я не умею варить кофе?
– Милая, это не просто кофе – это энергия, благодаря которой мой день пройдет как надо.
Томмазо ставит чашку на тумбочку и немного подается вперед.
– Иди ко мне, малышка.
Линда послушно сворачивается у его ног, повернувшись спиной и обняв за колени. Он дотрагивается до ее светлых волос – взъерошенных и непричесанных – и целует в затылок, гладя по голове.
– М-м-м, как хорошо… – Линда чувствует, как приятные мурашки пробегают по спине.
– Я с удовольствием остался бы тут и ласкал бы тебя часами… – Томмазо покрывает ее обнаженные плечи мелкими поцелуями. Потом вздыхает: – Жаль, что мне скоро бежать. Консул Блази в последнее время совсем не оставляет меня в покое.
Линда прекрасно знает: для Томмазо очень важно, чтобы Блази верил его словам и уважал. От этого зависит его будущее и карьера. Кроме того, учитывая непростой характер консула, для Томмазо это еще и дело принципа. И, разумеется, перед таким вызовом он не может устоять.
– Ну, с другой стороны, это хорошо, что он не дает тебе передышки. Значит, не может без тебя обойтись.
– А ты, Линда? Скажи, что и ты не можешь без меня обойтись, – для меня это единственное, что имеет значение.
Она чувствует, как ее сердце наполняется радостью. И произносит «да» с огромным облегчением, а он целует ее в затылок, лаская пальцами грудь. И в этот момент у Линды появляется идея, после столь долгого бездействия. Она ложится на спину и говорит так, будто ее слова произносятся сами собой.
– Знаешь, о чем я подумала? – произносит Линда.
– О чем, милая? – отзывается Томмазо.
– Я бы хотела снова начать работать, – выдает Линда.
Томмазо приподнимается на локте и подпирает голову ладонью. Он удивлен еще больше, чем когда увидел ее спросонок.
– Откуда у тебя эти мысли? – строго говорит Томмазо.
Такого тона Линда от него никак не ожидала.
– Ниоткуда, просто я всегда работала и сейчас скучаю по своей работе.
– Я думал, что жизнь в Лиссабоне тебе нравится, что тебе и так хорошо.
К такой реакции она была не готова; ей даже показалось, что в его голосе прозвучал упрек.
– Ну да, так и есть, но мне не хочется полностью от тебя зависеть.
– Любимая, но мне нравится о тебе заботиться, и ты знаешь, что я никогда тебя ни в чем не упрекну. Ты от меня не зависишь, ты просто рядом со мной.
Она смотрит ему в глаза.
– Тебе неприятна мысль, что я хочу работать?
Вопрос прямой и без обиняков – как это похоже на Линду!
– Дело не в этом… – смущенно говорит он.
Линда ждет, пока он закончит фразу, но он молчит, поэтому она продолжает:
– Я выждала время, пообвыклась, но теперь я вполне сносно говорю по-португальски. Я хочу вернуться в строй, Томмазо, продолжить свою карьеру.
Он пристально смотрит на Линду, понимая, что надо поддержать ее, но у него не получается. Мысль о том, что у Линды будет своя профессиональная жизнь, надо признать, не очень ему нравится. Томмазо хочет, чтобы она была довольна тем, что имеет, и никуда не стремилась, кроме семейных забот. Он знает, что так думать неправильно, и ругает себя за это, но чувство собственности сильнее его.
– Я уже отправляла свое резюме в пару агентств и в несколько крупных студий, но сейчас, похоже, все встало, – продолжает Линда.
– Знаешь, лето не самый лучший сезон для начала работы. Особенно в твоем секторе, – объясняет Томмазо, стараясь скрыть обиду в голосе.
Ему надо мыслить более прогрессивно. Но на самом деле он удивлен, что Линда стала искать работу, не посоветовавшись с ним.
– Да, я знаю. Вообще-то я хотела попросить тебя о помощи. Не о рекомендации, само собой! Просто, поскольку ты много кого знаешь, если вдруг представится случай, дай знать. Об остальном я сама позабочусь.
– Хорошо. Раз уж тебе так хочется… – он уверен, что именно так и нужно сейчас ответить.
– Спасибо. – Лицо Линды озаряется улыбкой, и она снова целует его в губы. – Одевайся, а то опоздаешь.