Горели лампы, делая комнату уютной и совсем другой, не такой, какой Меган ее запомнила. Шторы на окнах не были задернуты, ярко светились огни гавани.
Повисло напряженное молчание, пока они настороженно разглядывали друг друга. Потом Реми заговорил, с трудом произнося каждое слово:
— Хочешь что-нибудь выпить? Меган облизнула пересохшие губы.
— Да… не отказалась бы от кока-колы, — согласилась она, и Реми направился на кухню.
Пока его не было, Меган еще раз осмотрелась, размышляя, что же она здесь делает. Что она хочет от него? Что хочет от себя? Только ли затем приехала, чтобы восстановить дружеские отношения?
— Вот, пожалуйста.
Реми открыл банку и перелил половину содержимого в стакан. Потом вручил и то, и другое Меган, скользнув прохладными пальцами по ее разгоряченной коже. Он сделал широкий жест в сторону низкого дивана, предлагая ей сесть.
Меган не стала садиться. Она жадно выпила ледяную жидкость, потом поставила и стакан, и банку на каминную полку.
— Хорошо, — проговорила она, выпрямляясь и потирая руки. — Спасибо.
Реми сложил руки на груди и равнодушно пожал плечами.
— На здоровье.
Было очевидно, что он не собирался облегчить ей объяснения, и Меган пожалела, что не обдумала заранее, что будет говорить. Чтобы дать себе время подумать, она взмахнула рукой в сторону огней гавани за окном:
— Прелестный ночной вид, да?
Губы Реми сложились в ироническую ухмылку.
— Ради этого ты и приехала? Не вижу другой причины, зачем ты здесь.
— Не видишь?
Это было крайне провокационное уточнение с ее стороны, но Реми не стал ловить ее на слове.
— Не вижу, — беспечно повторил он. Потом помолчал еще немного и продолжил, скривив губы: — Моя мамочка знает, что ты здесь?
— Конечно, нет, — ответила она, а Реми подозрительно выгнул бровь.
— Почему — конечно, нет? — сухо поинтересовался он. — Насколько я помню, именно ее мнение беспокоило тебя больше всего еще совсем недавно.
— Никто не знает, что я здесь, — объявила Меган, не отвечая на его вопрос. — Я и сама не знала, что еду сюда, пока не оказалась в ПортСеррате.
Реми осмотрел ее из-под опущенных век.
— Надо полагать, это оправдывает тебя? — с сарказмом поинтересовался он, и Меган взглянула на него с внезапным разочарованием.
— Нет, — проговорила она. — Я просто честно сказала тебе, вот и все.
— Это что-то новенькое.
— Я приехала сюда не для того, чтобы препираться с тобой, Реми. И ты сам знаешь, что я вряд ли могла спросить разрешения у твоей матери. Она даже не разговаривает со мной.
— Это преувеличение.
— Совсем не преувеличение. — Меган прочистила горло. — Она даже не вышла к обеду. Передала через Джулза, что у нее разболелась голова, но я в это не верю.
— Она действительно время от времени страдает мигренью, — пробормотал он, но Меган не придала значения его словам.
— И эта головная боль, похоже, началась, когда я сегодня спускалась по лестнице, — скептически проговорила она, с неведимым ей прежде жаром осматривая его стройную фигуру. — Брось, Реми, я не вчера родилась. Я что — то сделала не так — или, вернее, она решила, будто я что-то сделала. И она начала избегать меня. Я попала в точку? Ты и сам знаешь, что это правда, так почему бы тебе не рассказать, в чем я провинилась?
Реми вздохнул и сунул руки в карманы своего халата.
— Ты не думала, что она ревнует к тебе? — спросил он, секунду помолчав, и Меган рот раскрыла от удивления.
— Ревнует ко мне? — эхом повторила она. — Почему?
— Возможно, потому что старик очень привязался к тебе, — спокойно проговорил он. — Ты ведь и сама знаешь, что это так.
— Привязался лишь потому, что я напомнила ему мою мать, — сдержанно проговорила Меган, отворачиваясь, чтобы Реми не видел боль в ее глазах. — Вряд ли Анита завидует мне из-за этого.