- Выгадал себе свое одиночество! - наконец проговорил он.-Звание "страдальца" выгадал. - Дядя остановился передо мной и посмотрел мне в глаза.- И еще большую пенсию!.. Ни к чему из перечисленного я и не стремился. А того, к чему стремился, не дали постичь. Опустили шлагбаум на пути!..
Он подошел к магнитофону, включил его. Заскользила коричневая лента, и в комнату вошел Комитас [К о м и т а с - великий армянский композитор (1869-1935).].
- А я не хочу, чтобы подобное произошло со мной. Меня не привлекает судьба отца.
Комитас покинул комнату. Теперь уже звучал голос Зобиана [К а р п и с Зобиян - современный румынский оперный певец, армянин по происхождению].
Я хотел выключить магнитофон, потому что казалось, дядя с.лушает музыку, а не меня.
- Так ты считаешь меня нерешительным? Верно.Я вдруг обнаружил, что теряю почву. - А помнишь основную формулу Эйнштейна? Неужели он мог ошибиться? И неужели в этой его пусть даже шутке нет зерна истины?
- То были другие времена, - сказал дядя, - другие времена. И к тому же, если хочешь знать,- дядя вдруг оживился, - Эйнштейн не стал держать язык за зубами, когда над Хиросимой и Нагасаки взорвались атомные бомбы.
- Это еще ничего не значит, дядя, - возразил я. - Ты не придал значения формуле, а я придаю и думаю, что прав.
Дядя подкрутил белую кнопку, и Зобиан запел еще громче: ...Армения, обетованный край...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На улице уже сгустились сумерки. Небо было пасмурным, и дул слабый, но холодный ветер.
Сотрудники института небольшими группами шли к главному проспекту. Я был уверен, что они продолжали обсуждать то, что было на собрании. И надо думать, разговор на улице велся куда плодотворней. Меня, однако, все это не интересовало, и я шел как можно медленнее, чтобы не пристать ни к какой группе.
Собрание было самым обычным. Конец года, научно-исследовательский институт не выполнил плана, а завод требует, чтобы заказы были сданы в срок. И мы и заказчики знаем, что сроки снова продлят, а институт опять заплатит штраф. И именно об этом и было собрание.
Есть очень старая притча о том, как некий человек, прежде чем послать свою дочь за водой, бил ее. Бил, чтобы она вдруг нечаянно не расколотила кувшин. Мудрый это был человек...
- Жаль, что ты не пришла,- сказала Луиза.
- Не представляю себе ничего хуже случайных знакомств,- ответила Седа.
Они шли под руку.
Я отстал, углубленный в свои думы.
- Сейчас, как вспомню, - проговорила Луиза, - готова сквозь землю провалиться...
Луизе не терпелось пооткровенничать, хотя Седа слушала ее без особого внимания...
- Было до того много народу, я подумала, что, если встану в очередь, вряд ли добуду билет даже на десятичасовой,-не унималась Луиза.-У кассы стоял какой-то парень. Он все делал мне знаки, и я решила, что мы знакомы.
Седа засмеялась.
- И что потом? - спросила она.
- Тебе смешно!..-Луиза обиженно умолкла, но, не удержавшись, снова заговорила: - Я поняла, что он...
- Кто?..
- Тот парень,- ответила Луиза.- Я поняла, что он предлагает купить мне билет.
"Сколько Седе лет?-мелькнуло у меня в голове,- Тридцать пять?.. Или сорок?.."
- И ты согласилась? - спросила Седа.
- А ты думала? И представляешь, как я ни настаивала, Араик не взял денег.
- Его зовут Араик?
- Конечно. Хорошее имя, правда?
- Ничего.
- Мне нравится! - сказала Луиза.-Когда мы вышли из зала...
- А в зале? - спросила Седа.
- Он серьезный парень!..- вступилась за Араика Луиза.
Луиза, видно, ужасно легкомысленная особа. Незнакомый парень, чтобы скоротать вечер, пригласил в кино первую попавшуюся, а она, наивная, уже носится с глупыми мечтами.
- Ну и... Когда мы вышли, он проводил меня домой.
- Вот как?
- Ага... Он такой стеснительный. Я пригласила его к нам, но он отказался.
- Да?
- Попросил мой телефон и обещал обязательно позвонить.
- И позвонил?..
Я не расслышал ответа Луизы. Прибавив шаг, подошел к ним.
Ветер сдувал с тротуаров .желтые и бурые листья и пылко заигрывал с голыми ветвями деревьев.
- Вам не холодно, девушки? - спросил я. - А ты, Луиза, наверное, спешишь на свидание?
- Как не стыдно! - вспыхнула Луиза. - Подслушивал?
Я с тревогой подумал о том, что проспект уже совсем близко. Там мы расходимся. Я сажусь на троллейбус, а Седа... Я даже не знаю, идет ли она дальше пешком или едет на чем-нибудь? В какую ей сторону? Где она живет?..
- Мой трамвай! - крикнула Луиза и побежала.
Мы медленно дошли до угла. Около продуктового магазина Седа остановилась.
- Спокойной ночи, - сказала она.
Я уставился на негритенка в белой чалме, который уютно расположился с чашкой дымящегося кофе в витрине магазина.
- Поторопись,- сказала Седа, когда вдали показался троллейбус.
- Я ведь не спешу на свидание,- ответил я.
Над головой у негритенка небо, усеянное звездами, улыбается полумесяц. Вот только жаль, художник, оформлявший витрину, не додумался снабдить полумесяц курительной трубкой.
- Ты где живешь, Седа?
- Близко, У крытого рынка.
- Проводить тебя?
- Спасибо, - сказала она. Не повернулась. Не ушла.Ты сегодня необыкновенно внимателен.
Подвешенное к крыше дома слово "ПРОДУКТОВЫЙ", горевшее розовым огнем, неожиданно погасло. И тут же вспыхнули зеленые трубки.
Я взял. Седу под руку. Лотом мы свернули налево.
Сделав вид, что поправляет прическу, она высвободила руку и сказала: Опоздаешь.
- Дома меня никто не ждет, - признался я и подумал: "Пошел бы я провожать Седу, если б дома меня ждали?"
- Да?..
- Асмик ушла к родителям. Уже больше недели. А я собираюсь зайти к дяде, - пространно, чтобы было убедительно, пояснил я.- Ты слышала о химике Акопе Терзяне?
- Это твой дядя?
- Да. Не слышала?
- Краем уха. Когда я была студенткой, о нем довольно много говорили.
- Когда была студенткой?.. Наверное, во время войны?
- Да- Удивительно!..
- Что? - спросила. Седа.
- То, что я в это время был учеником третьего или четвертого класса.
Седа от души рассмеялась.
- Если бы мы встретились с тобою тогда, ты бы называл меня тетей, иначе отец надрал бы тебе уши за неучтивость.
- Я не помню отца... Мне не было и двух лет, когда его не стало. Вот если бы ты сказала, что мама надрала бы мне уши, это уж точно. Она была очень строгой.
- Была?.. А сейчас ее нет?..
- Нет. Умерла в пятьдесят пятом. Очень была строгой мама! - повторил я.
Вдали засветились голубые буквы над кафе: "Анаит".
- В школе я говорил, что отец погиб на фронте. - Мы подошли к кафе.Зайдем? - предложил я.
В углу оказался, свободный столик. Седа села, а я заказал кофе, допросив, приготовить покрепче.
Освещение в зале было мягкое и приятное. "Чао-чао, бамбино..." Я поставил на стол керамические чашечки с кофе и уселся напротив Седы.
- Здравствуй, Левой...
Я сначала не узнал его. Потом вспомнил...
Мы сдавали политэкономию, он, возмущенный, вышел из аудитории. Получил тройку. "Я все знал, а он спрашивал не по билету". По всем, остальным предметам у него были только "отлично". Свои пятерки он буквально вырывал зубами, чтобы получать повышенную стипендию... "Спросил, кто автор "Золотого осла"? - я сказал, что Ильф и Петров.
"Не знаете, говорит, ставлю вам тройку". И подумать только, за что? Какая связь между политэкономией и "Золотым ослом"?.."
- Здравствуй, Рубен...
Через некоторое время девушка из-за стойки принесла на тарелке конфет "Белочка", сказав, что их нам послал товарищ от соседнего столика.
Я обернулся, чтобы поблагодарить Рубена, но он уже поднялся и шел мимо нас. Не дав мне заговорить, спросил:
- Ты ведь в научно-исследовательском? Давай как-нибудь встретимся, поговорим.
- Давай,-согласился я.- Можешь зайти и ко мне домой. Мой адрес...
- Договорились?
- Да.
- А пока никому ни звука!
- Ни звука! - И Седа прикрыла ладонью рот, словно показывая, как она будет молчать.
Мы стояли в ее подъезде. Одна половина двери была открыта. На улице не было прохожих. Дождь загнал всех домой. Свет фонарей отражался в мокром асфальте. В подъезде тускло горела запыленная лампочка, которая мне ничуть не мешала.
- Я пригласила бы тебя к нам, - сказала Седа, поглядывая на бешено хлеставшие струи дождя. - Но мама, наверное, уже спит...
- Ничего. Как-нибудь в другой раз.
Я понимал, что надо попрощаться и поспешить на автобус, который только что остановился. Но я замешкался, сверкнули красные мигалки, и автобус тронулся.
- Если тему не утвердят, в лаборатории станет очень трудно работать, сказала Седа.
- На свете бывает и кое-что потруднее.
- Например? - лукаво спросила Седа.
Я на миг растерялся.
- Ну, скажем, китайская грамота.
Седа тихо засмеялась.
Помолчали.
- Луиза, наверное, уже встретилась с Араиком, - вдруг проговорила она через какое-то время.
- И может, они сидят в кафе "Анаит" за нашим столиком,- сказал я.Только не ведают, что мы там тоже были...