Через две недели, в усадьбе царского подьячего Басарги Леонтьева они высадились тем же порядком, что и на всех постоялых дворах по дороге. Когда сани въехали на двор, лихо спрыгнувший с седла Тришка-Платошка открыл короб, откинул одеяло. Варвара медленно выбралась наружу, распрямилась, выпятив грудь и развернув плечи – первые три дня Басарга просто связывал ей плечи через спину веревками, – медленно проследовала к крыльцу. Дворня уважительно закланялась.
– Никому о гостье не сказывать! – громко предупредил всех боярин. – Жить она здесь будет тайно, от ворогов укрываться, нехристями иноземными засланных. И имени ее вам знать ни к чему.
– А звать тогда ее как? – не понял кто-то в толпе.
– Хозяйкой, – подсказали со стороны.
– Поменьше об этом думайте, – посоветовал Басарга, с трудом сдерживаясь, чтобы не поддержать выходящую следом из саней Мирославу. Лишнее внимание боярина к холопке могло вызвать ненужные догадки. Однако к крыльцу пошел все же рядом с ней.
– Интересно, а это кто? – проявили любопытство девки. – На служанку не похожа, холеная больно. Да и не несет ничего.
– Видать, приживалка, – сделал вывод Тумрум, тоже пришедший встретить хозяина. – А может, блаженная. Бояре таких любят.
– Блаженная… – побежал шепоток по дворне. – Юродивая…
Вопрос разрешился сам собой.
* * *Если на песчаном полу церкви молодых людей разбудили комары, то на хорах до них добрался холод. Ветер, который днем приносил прохладу, ночью их едва не заморозил. Особенно ближе к утру, когда кирпичная кладка остыла и перестала подогревать снизу и со спины.
– Слушай, а может, ну его на фиг? – первая не выдержала Катя. – Ты чего, думаешь, нас все еще ищут? Мы бы тогда шум облавы слышали, собачий лай, предупредительную стрельбу.
– Какой лай, какая стрельба? – не понял Евгений. – Откуда?
– Так без собак в лесу хрен кого найдешь, – зевнула девушка. – Разве только спугнуть. А если там всего пяток человек, то самое большее-то, что они сделать способны, так это кусты вокруг обшарить на сотню метров.
– Или расставить посты на дороге, – добавил Леонтьев. – Лес тут бескрайний, а дорога одна.
– Так, может, пошли отсюда? Потом в тепле где-нибудь выспимся.
– Пошли, – согласился Евгений и решительно поднялся, отряхнул одежду от пыли и кирпичной крошки.
– Ты знаешь, куда?
– Назад, конечно же. Мы ведь не видели, в каком месте бугаи с «Хаммера» в лес свернули. Выйдем на шоссе в другом месте – пути к сундуку потом, наверное, не найдем.
– А-а-а, – повеселела девушка. – Слушай, а ведь классный тренинг кладоискательский у нас получается. Закапываем-раскапываем, закапываем-раскапываем. Всю жизнь-то этим заниматься можно!
– Если после каждого раскапывания нас станут ловить иезуиты, меня надолго не хватит, – ответил Леонтьев.
Без спешки им удалось даже в еще полутемном лесу вполне успешно найти вывороченную сосну, под которой скрывалось сокровище, а потом кострище с вытянутой над ним веткой. Больше здесь ничто не напоминало о развернувшейся два дня назад трагедии, ни крови, ни машин, ни осколков с битой решетки «Вольво». Даже следов колес, и тех не осталось.
– Молодцы ребята, чисто работают, – похвалил профессионалов Евгений и ткнул пальцем в сторону восходящего солнца. – Так, киллер на «Хаммере» уезжал туда. Значит, и нам в эту сторону.
Шоссе оказалось совсем рядом, всего несколько километров по слабо наезженной, но все же заметной колее, которая тянулась то через лес, то по заболоченным лугам. Судя по отблескам среди деревьев, где-то там, похоже, находилось озеро, изредка навещаемое рыбаками.
Уже при первых утренних лучах молодые люди вскинули на обочине руку, и почти сразу возле них притормозил «уазик».
– Вы чего, ребята, из театра идете? – ухмыльнулся рыжий круглолицый водитель.
– Нет, мы просто вампиры, – одернула вечернее платье Катерина. – Спасите нас, пожалуйста. Нам нужно срочно спрятаться в какой-нибудь гостинице, а то солнце вот-вот встанет, и мы сгорим.
Рыжий водитель заржал и открыл дверцу.
– Запрыгивайте, упыри!
Через два часа они уже были в Вельске, причем добродушный шофер, отказавшись брать деньги, тем не менее подбросил их до дверей новенькой гостиницы «Синева», которая, судя по наружному металлическому каркасу, большим витражным окнам и сандвич-панелям вместо стен, изначально строилась как торговый центр. Впрочем, здесь были душ, кафе и вай-фай. А что еще нужно человеку для жизни?
– Счастье есть! – громогласно объявила Катя, падая, раскинув руки, сытенькая и распаренная, на двуспальную податливую постель.
– Ну чего, тебе билет куда заказывать, в Питер или в Москву? – поинтересовался Евгений. – Тут есть вокзал, если ты не в курсе.
– А ты останешься здесь с сундуком? – приоткрыв один глаз, покосилась на него Катя.
– Жалко бросать. Все же исторические реликвии, – пожал плечами Леонтьев. – Куплю тут какую-нибудь машину «на ходу», заберу клад и отвезу в Москву.
– А мне-то пинка? – уточнила девушка.
– Ты вроде как говорила, что тебе приключения с пытками и избиениями надоели?
– А тебе?
– Мне тоже, – пожал плечами Леонтьев. – Но я ничего изменить не могу. От меня в любом случае не отстанут. Они уверены, что я чего-то знаю. Ну, ты сама слышала. Им нужен список. Думаю, пока жив, не отвяжутся.
– Кому в наше время нужен список учеников средневековой школы? – открыла уже оба глаза девушка.
– Понятия не имею.
– Хорошо, давай изменим вопрос. А чего тебе самому нужно от этой школы?
– Вообще-то ничего. Просто хочу узнать, почему из-за нее меня попытались убить.
– Узнал?
– Ну, – пожал плечами Женя, – раньше из-за этой школы меня пыталась шлепнуть одна контора. Теперь, похоже, уже три. Думаю, еще неделя поисков, и на меня организуют сафари еще и ЦРУ, «Моссад» и «Аль-Каида» в придачу.
– Да ты карьерист! – схватившись за живот, захохотала в голос девушка. – Господи, как тебя угораздило в это ввязаться?
– Ты не поверишь, бюджет со скуки полистал. И там обнаружилась школа возрастом чуть ли не в восемьсот лет. Мне стало любопытно. Но тут появились неведомые добрые люди и с помощью пистолета объяснили, что любопытство – зло. Да, кстати, одного из этих «добрых людей» ты позавчера видела.
– Господи-то, тебя чуть не зажарили потому, что ты со скуки полистал школьный бюджет?
– Уж чья бы корова мычала. Ты висела рядом со мной потому, что со скуки полистала форум в Интернете.
– Ёкарный бабай! – все равно продолжала смеяться девушка. – Ладно, давай с самого начала. Значит, одни в тебя стреляют для того, чтобы ты не лез в историю школы? А другие пытают ради того, чтобы эту историю из тебя вытряхнуть? Ну, а я оказалась в компании потому, что понадеялась найти убрус… – Катя вдруг посерьезнела, села на постели. – А кроме всего прочего, иезуиты пасут то же самое место. Парень, ты веришь в такие совпадения?
– В какие? – не понял ее мысли Леонтьев.
– Дай-ка мне двести евро.
– Зачем?
– Тут наверняка есть компьютерная барахолка. Куплю какой-нибудь недоноут с выходом в Инет и попробую вычислить для тебя эту чокнутую школу. Ты же лох, сам не найдешь. Так и шлепнут безграмотным.
* * *– Аз, буки, веди… Я буквы ведаю. Глагол, Добро, Есте… Слово достояние есть. – Услышав шум открывшейся двери, Матрена оглянулась, увидела Басаргу, улыбнулась: – Здрав будь, боярин! Сей миг выйду… – Она вернулась к детям, провела пальцем по второму ряду азбуки: – Иже, Како, Люди… Как подобает людям. Мыслите, Наш, Он… Постигайте наше мироздание. Теперь сами повторите, я ненадолго.
Она погладила одного из мальчиков по голове и вышла из светелки к гостю. Тихо прикрыла створку и обняла подьячего, жадно его расцеловав:
– Что же ты совсем не заходишь, милый? Уж три дня тебя не видела. Истосковалась вся.
– В Вагу ездил. Земство сбиралось, старост выкликали. Чуть меня не выбрали, насилу службой отговорился. И рад бы, да в любой момент уехать могу. А ты что делаешь? – пригладил он волосы женщины, столкнув с них платок.
– Детей наших читать учу. Пока токмо буквы. Стихом они проще на память ложатся. – И книжница быстро проговорила:
– Это ведь мужи, – покачал головой Басарга. – Их мечу учить надобно, а не слову.
– Ноне каждому не токмо меч, но и слово зело надобны. А твоя княжна неграмотна.
– Как?! – вздрогнул боярин Леонтьев и отдернул руку.
– Зашла ко мне намедни. Головой кивнула, ровно рублем одарила, глазами пустыми по лоткам зыркнула, лубки поковыряла маненько, опосля распятие купила и ушла. Я и поняла, что букв вовсе не разумеет.