Мысленно поблагодарив Дебьянда, рыцарь закрыл глаза и снова впал в беспамятство...
* * *Очнулся Джеймс от легкого стука в дверь. Кто-то настойчиво стремился попасть в его «убежище».
– Да! – все еще слабым голосом сказал он.
Дверь отворилась, и в комнату вошла молодая, лет двадцати, девушка в простом синем платье из грубой ткани.
«Должно быть, служанка, – подумал рыцарь, – но до чего же она хороша!»
И правда, гостья была очень красива. Ее большие карие глаза сияли, в них застыло доброе наивное выражение, как у ребенка, что не успел познать еще горестей жизни. Эти глаза сэру Джеймсу показались до боли знакомыми, будто он их уже где-то видел... Но нет! Он мог бы поклясться, что не встречал раньше эту девушку. В противном случае рыцарь ни за что не забыл бы этих иссиня-черных волос, походящих на лоскуты ночи, что торчали в разные стороны, непричесанные и несобранные, но придающие их владелице некоторую заносчивую миловидность и приятную глазу дикость. У девушки было округлое лицо, недлинный носик и выразительные губы со слегка опущенными книзу уголками.
Сэр Джеймс сорвал с головы глупый ночной колпак и попытался спрятать его с глаз подальше, но слишком сильно дернул край одеяла, и показалась его ночная сорочка, более походящая на платье, с кружевами в виде цветов. Паладин налился краской и натянул одеяло по самое горло.
– Как вы себя чувствуете, сэр рыцарь? – участливо спросила девушка нежным голоском. – Нет-нет, не нужно вставать! – Подойдя ближе, она остановила попытку паладина присесть, облокотившись о подушки. – Вам плохо? У вас кровь на рубашке!
– Как вы... то есть я? Э-э-э... совсем-совсем нет... то есть... хорошо. – Он даже говорить нормально не мог в ее присутствии: все время заикался и путал слова, что выглядело, по его мнению, еще глупее. – Сколько я уже здесь лежу? Потому что я не должен долго... ну, вы понимаете. Рыцарь не должен... э-э-э... в неизвестном ему месте... Это гостеприимство мне нечем оплатить... и я...
– Не нужно так волноваться, сэр рыцарь. Вас привезли бессознательного этой ночью. – Вздох облегчения. – У вас была ужасная рана, я ее промыла и перевязала.
– Значит, это тебе, красавица, я обязан своим спасением? – расхрабрился спросить рыцарь.
По правде, еще немного, и его смело можно было бы нести на погост, но, глядя на нее, он совсем не хотел думать об этом. Девушка легонько улыбнулась и отвела взгляд. Раненый рыцарь почувствовал, как стремительно тает в этой улыбке, в этих ярких глазах...
– Вас привезли воины барона Нидвуда, – пояснила она. – И хоть его самого среди них не было во время охоты (в наших-то лесах!), его племянник сэр Эйвил намекнул, что у Даренлота перед Дорнуоллом (это родовой замок Лотлингемских баронов) появился должок. Кстати, сэр рыцарь, сейчас вы гостите в замке Даренлот, родовом владении графов Даронских.
– Вы очень красивы, милая госпожа. – Казалось, сэр Джеймс прослушал все, что говорила ему девушка.
Она легонько улыбнулась в ответ, но не сказала ни слова.
– Как вас зовут, солнце? – спросил рыцарь, втайне радуясь, что она всего лишь служанка, что ей не посчастливилось родиться в богатом роду и он может позволить себе так с ней говорить.
Он ведь тоже – не богатый сеньор, а простой безземельный рыцарь, бедняк-бродяга. Очень строгие нравы его времени не позволили бы даже помыслить о том, чтобы на что-то надеяться, будь она из знатного рода...
– А как вас зовут? Графиня сказала лишь...
– Графиня?! О боги! Как я мог забыть?! – воскликнул паладин, резко поднявшись в постели. – Как она? Где она? Что с ней?
Девушка поспешила к нему, успокаивая его и укладывая обратно, словно маленького ребенка.
– Надо же, вспомнил! – раздался задорный голос от дверей.
В комнату вошла графиня Даронская. Рыцарь онемел – ее было просто не узнать: дама предстала в немыслимом великолепии, облаченная в златотканое синее платье, длинный шлейф которого шелковой дорожкой вился за ней по ковру. Черные волосы были уложены в высокую раздвоенную прическу, закрепленную жемчужной сеточкой. На губах плясала лукавая улыбка.
– Леди Изабелла... – начал было Джеймс, снова порываясь встать, но молодая служанка не пускала его.
– Значит, ты уже успела познакомиться с этим доблестным рыцарем, Инельн? – спросила девушку графиня.
«Инельн. Значит, так ее зовут? До чего же красивое имя, – подумал Джеймс, – и очень необычное для простолюдинки...»
– Он так и не успел назвать своего имени, – ответила девушка, глядя в окно, за которым начинался дождь. Тучи закрыли собой вечернее небо, где-то вдалеке вспыхнула молния.
– Это – сэр Джеймс Доусон, паладин Священного Пламени, доверенный человек сэра Ильдиара и мой спаситель. Я ведь рассказывала тебе, моя милая, как сэр Джеймс спас меня от ужасного людоеда и его слуг.
– Ну что вы, миледи, это совсем незначительное...
– Спасти графиню Ронстрада – незначительное? – перебила его оскорбленная (с виду) графиня.
– Нет-нет, что вы... – Лицо рыцаря приобретало все более пунцовый оттенок. – Я совсем другое...
– А это, сэр Джеймс, – графиня подошла к кровати и положила ладонь в белоснежной атласной перчатке на плечо девушки, – моя младшая сестренка Инельн.
Это известие было как гром среди ясного неба, хотя, по правде, за окном в этот самый миг как раз и ударил гром... Графиня-младшая?! Все его надежды в одночасье рухнули в бездну. О боги, что он успел ей наговорить, приняв за простую служанку?! Джейми – болван, тупая головешка!
– Миледи, – с мольбой посмотрел на нее паладин, – прошу вас, будьте благосклонны ко мне и простите мое неподобающее поведение и непозволительные слова. Клянусь вам на моем мече («Кстати, где он?» – подумал вдруг Джеймс), что, знай я, кто вы на самом деле, они бы никогда не сорвались с моего никчемного языка!
Леди Инельн поглядела на сестру. Графиня-старшая улыбалась.
– Что бы сказал сэр Ильдиар, если бы узнал, что я омрачил свое пребывание в доме у дамы грубостью просторечного обращения! Ради одного вашего прощения, миледи, я готов сразить еще десяток людоедов!
– Ну-ну, сэр Джеймс, вам еще несколько дней предстоит «сражаться» с подушкой и не вставать с кровати. – Леди Изабелла попыталась призвать к его разуму.
– Ты слышишь, дорогая сестрица? Еще никто из тех, кто желал добиться моей руки, не предлагал мне подобного. К сожалению, они ограничиваются золотом, землями и собственным чванством, – вздохнула леди Инельн. – А сей благородный сэр рыцарь готов на все ради одного только моего прощения. Я дам вам его, сэр Джеймс, если вы мне честно скажете, за кого вы меня приняли.
Джеймс покраснел и отвел взгляд.
«Боги, как же красива гроза за окном, – отрешенно подумал паладин. – Было бы легче сразиться с драконом, нежели смотреть в эти глаза...»
Он вспомнил, у кого он видел похожие – они были точь-в-точь, как у ее старшей сестры!
– Я принял вас за фрейлину графини, – заикаясь на каждом слове, промолвил рыцарь.
– Неужели? Мне кажется, что за какую-нибудь свинопаску...
– Что вы, миледи, я... – начал было оправдываться рыцарь, но графиня-старшая его перебила.
– Всему виной твое ужасное платье, Ин, – ворчливо сказала леди Изабелла. – Где ты только его нашла?
– На чердаке замка, когда охотилась на кобольдов, – смущенно улыбнулась девушка. – Там всегда полным-полно кобольдов.
– Все ясно. Сестра, но ты ведь уже не девочка, чтобы заниматься подобными глупостями! Ладно, пойдем, не будем беспокоить нашего рыцаря, ему сейчас нужен покой...
– Нет, что вы, миледи, вы меня совсем не...
– И все же, Инельн, пойдем. Сэр Джеймс, поправляйтесь.
Они ушли, а Джеймс Доусон, паладин Священного Пламени, упал в подушки и почти тотчас же уснул, и во сне ему привиделась большеглазая Инельн, охотящаяся на маленьких длинноносых человечков на чердаке.
* * *Сестры де Ванкур в это время шли по коридору, ведущему в большой зал. Вдоль всего пути стояли высокие доспехи-рыцари, а стены были украшены искусными фресками с видами Великих Походов Меча и Льва.
– Что ты думаешь об этом рыцаре, Инельн? – строго спросила графиня свою сестру.
– Наверное, он очень сильный, ведь с такой-то раной лежать бы ему без сознания еще около двух дней...
– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. – Красноречивый взгляд на сестру.
– Ну... еще он очень мил, – неуверенно ответила графиня-младшая.
– Мил, и только? – подняла бровь Изабелла. – Было бы не очень хорошо, сестрица, если бы после такого ранения ему пришлось предаваться излишним волнениям. Ты понимаешь меня, Ин?
– Да, Изи, понимаю.
– Теперь скажи, для чего ты заставила этого бедного юношу мучиться и краснеть? Зачем отыскала это старое платье?
– Ну, – Инельн знала, что строгой сестре придется говорить правду, – я подумала, что, не зная о том, кто я, он покажет истинные...