До сегодняшнего дня в комнатке на верхушке башни было просто не развернуться, а сейчас Сероглаз даже поежился от ощущения бесконечности окружающей пустоты и безбрежной тьмы, облизывающей его своим чернильным языком. Место, где оказался Магнус, представляло собой огромный зал, пол которого был вымощен черными и белыми плитами, как шахматная доска. Подобное он видел в тронном зале Асхиитара, королевского дворца в Гортене. Первой мыслью, зародившейся в голове после того, как он открыл дверь, было:
«Что здесь, Бансрот подери, такое творится?»
Сероглаз сделал шаг, и звук этого движения эхом вознесся под скрытые мраком своды. Некромант решил было ретироваться – к подобному он был явно не готов, но двери за спиной уже не было: она просто растворилась, как и стена. Завертевшись, словно волчок, он с ужасом осознал, что находится в центре зала, а выхода просто нет. Это походило на ту самую ловушку, куда заманил его Семайлин в прошлый раз: башню-тюрьму[17]. И как он мог купиться на подобный фокус дважды?! Как теперь выбираться отсюда?!
Неимоверным усилием воли Магнус задавил в себе зарождающееся отчаяние.
«Так, – подумал он; мысли его напоминали удары ножа: стремительные и короткие, четкие до остроты. – Свет. Нужен свет. Входы и выходы. Не существует ловушек без выхода, ведь у них всегда есть вход. И чтобы найти его, нужен свет».
Сероглаз царапнул ногтями левой руки по ногтям правой и завершил движение щелчком пальцев. На его ладони тут же загорелось изумрудно-зеленое, как глаза ведьмы, пламя.
На миг некромант даже вздрогнул и отшатнулся, когда свет открыл ему, что в зале он не один. Мысли начали путаться... Он даже потряс головой, будто это могло помочь. Это совершенно точно был тронный зал Асхиитара! У дальней, северной, стены находился помост с двумя тронами, такие знакомые ряды колонн, даже огромная люстра в виде черепа дракона на цепях под потолком. Здесь были люди: много людей, но никто из них не шевелился и, казалось, даже не дышал. Каждый был окутан мутным туманом, таким же, который начал стелиться по полу с возникновением источника света, затягивая человеческие фигуры будто серым ковром. Король и королева застыли на тронах, сжимая руки друг друга. На ступеньках помоста сидел Шико, играя одной из своих извечных кукол-марионеток. Придворные, словно статуи, в различных положениях стояли по всему залу, остановившись в момент танца. Платья дам не шевелились; края их подолов зависли в воздухе под невозможными углами, взметенные в быстром движении, но так и не опавшие. Мужчины пребывали в картинных позах: кто-то вытянул носок в изящном па, кто-то изогнул спину в низком поклоне.
«Они будто из воска», – подумал Сероглаз и тут заметил движение за одной из колонн...
– А ну, стой! – закричал он, и эхо усилило его крик.
Некромант сплел в правой руке клуб черного пламени и с двумя огнями в ладонях, смолянистым и изумрудным, бросился к тому месту, где уловил шевеление. За колонной никого не было, зато в тумане меж застывших танцующих пар двигалась невысокая фигура. Сероглаз бросился к ней и швырнул в пол прямо перед подолом ее одежд сферу черного пламени. Незнакомец отпрянул, но больше бежать не пытался. Коротышка достигал некроманту до пояса и был облачен в алый неподходящих размеров балахон с капюшоном. Рукава одежды были так длинны, что волочились по полу, а капюшон полностью скрывал лицо: его край болтался на уровне груди низкорослого – и как тот что-то видит?.. Подол балахона растекся вокруг незнакомца, точно лужа крови. От коротышки исходила невыносимая вонь: так дышит вскрытая могила.
– Ты кто такой?! – прорычал Магнус Сероглаз, сплетая в руке очередную черную сферу.
Стало ощутимо холодно – и это при том, что некроманты не могут испытывать холод. Изо рта Сероглаза начали подниматься облачка пара, руки покрылись гусиной кожей. Хранн Великий, он уже и забыл это ощущение! Подобное могло случиться, только если рядом находился призрак, возвращенец с того света.
– Отвечай немедленно! Кто ты такой?!
– Я – это выход... – прошипело существо.
Его голос проникал в сознание, будто игла, которой ковыряются в мозгу. Или нет – скорее как игла, пытающаяся пробить черепную коробку изнутри. Этот голос шел будто из головы самого некроманта.
– Я не собираюсь играть с тобой. Еще раз спрашиваю, кто ты?
– Я – это выход отсюда. Я то, за чем ты явился сюда.
– Семайлин? – Магнус вскинул руку, намереваясь спустить пламя с цепи.
– Не совсем. Почти нет. Едва ли.
– Это ты выстроил ловушку? Что это? Морок? Или действительно сбросил меня в какую-то яму?
– А ты так и не понял? Оглянись кругом, Черный Арлекин. Ты догадаешься.
Магнус послушался. Это место было знакомым. Ну и что из того? Тронный зал Асхиитара – он видел его тысячи раз. Но почему все не двигаются?
– Ты не даешь им, – прочитало его мысли существо в балахоне. – А все потому, что ты не знаешь, как именно они будут двигаться в следующий миг. Это момент отчуждения, грань между присутствием и покиданием. То самое мгновение, когда ты бросил последний взгляд, развернулся и вышел. Они не двигаются, потому что ты этого не помнишь. А память очень тонкий инструмент – ты можешь что-то додумать после, предположить, составить мысленно список дальнейших событий, действия людей, которых ты покинул в местах, откуда ты ушел, но все это будет искажением. Все это будет размытостью воспоминаний с присутствием догадок. Но это не есть правда, даже если так и было. Возникает «быть может». А я не люблю возможность, мой меч – уверенность. Правда для тебя заканчивается именно в эту секунду, когда ты ушел. Теперь ты понимаешь, где находишься?
Сероглаз слушал эту тираду и шаг за шагом его мысли складывались в дорожку, которая вела к верному ответу. «Магнус Сероглаз. Добро пожаловать»... Как такое возможно?! Только сейчас он понял, что на двери, ведущей в покои Черного Патриарха, висело отнюдь не приглашение, мол, его ждали и звали войти. Это было название места, как вывеска над харчевней. И место это было Магнусом Сероглазом.
– Я внутри своей головы?
– Сознания. Памяти. Как пожелаешь... Ты здесь хозяин.
– Зачем?.. Зачем это все?
– Чтобы ты понял.
– Я не хочу ничего понимать. – Сероглаз высоко поднял над головой руку с изумрудным огнем; на стенах, полу, потолке и неподвижных людях заплясали черные тени и зеленые отблески. – Кто ты вообще такой?! Или что ты такое?!
– Тот, кого ты пришел убить. И тот, кого ты не убьешь. Знаешь почему?
– И почему же? Ты мне помешаешь, мерзкий коротышка?
– Ты не убьешь меня, потому что не хочешь этого делать, Черный Арлекин. Ты пришел отнять жизнь, но не сможешь этого сделать. Не нужно обманывать себя.
– Неужели? – прошипел Сероглаз, выхватывая из-под плаща веретено и совершая шаг в сторону коротышки. Существо отпрянуло. – Скольких я уже убил...
– Ты сам просил, – собеседник взмахнул руками, и широкие рукава описали дугу, словно птичьи крылья.
В тот же миг зеленый огонь в руке некроманта погас.
Сероглаз остановился и сразу же вновь зажег его. Теперь он был в другом месте.
– Что за...
Магнус в ужасе отшатнулся. Зрелище было настолько пугающим, что у, казалось, бесстрашного некроманта даже руки затряслись, а язык влип в небо. Он оказался на бескрайней выжженной равнине, на которой ровными рядами, на некотором отдалении друг от друга, точно надгробные камни, опустив головы и преклонив колени, стояли женщины в серых ободранных одеждах. Десятки, сотни женщин в одинаковой позе, с судорожными руками и болезненно скрюченными пальцами, зарывшимися в спутанные волосы, которые закрывали лица. Именно этот умопомрачительный порядок, именно эта идеальная ровность шеренг и колонн, безупречное единство поз и немыслимый масштаб пугали больше всего. И еще непонимание причины. Незнание. Сомнения. Это все вгоняло в подлинный ужас. Подобного некромант не видел даже в стране Смерти.
– Изыди! Сгинь! Растворись! – Магнус взмахнул рукой перед глазами в надежде, что ужасная картина, открывшаяся ему, развеется, точно сон. Но нет, он не спал. – Бансротов колдун, это все твои чары!
– Самое печальное, что это не мои чары, – раздался столь знакомый голос сбоку.
Семайлин Лайсем! Черный Патриарх в длинном алом балахоне стоял прямо возле него. Теперь он походил на себя, но при этом был мертвенно бледен... Впрочем, вспомнилось Сероглазу, он всегда был бел, как статуя. Старик в капюшоне глядел, не отрываясь и не моргая, на коленопреклоненных женщин.
Недолго думая, Магнус повернулся к Черному Патриарху. В руке у него блеснуло веретено. Размах. Удар в сердце. Глаза старика прямо напротив глаз его убийцы.
– Ну, наконец... – прорычал Сероглаз в самое лицо своей жертве.
– Прости, мой дорогой ученик, – спокойно сказал Семайлин. – Все не так просто.