Дальше палаточного лагеря, у переходившей в пустыню низины, паслись табуны яххов и виднелись фигурки множества людей, резавших кустарник и траву, рывших колодцы, таскавших бурдюки с водой и топливо к кострам. Вода здесь нашлась в невиданном изобилии: горькая – в ручьях, текущих с гор, и сладкая – в подземных источниках. Кочевники засушливых степей знали, как докопаться до сладкой воды и обустроить водоносную яму. Десять или двадцать таких колодцев могли напоить Очаг и его стада, но войско Трубача было огромным, и он велел долбить землю без передышки, днями и ночами. Вода важнее пищи; без воды скакун не проживет и треть луны, а воин без скакуна годится только в котел.
Битсу-акк как раз пел о котлах, о великом пиршестве, в котором победители съели Живущих В Ущельях. Это было правдой, венчавшей Долгую Песнь, как рукоять венчает клинок, и Серый Трубач, сделав одобрительный жест, швырнул певцу кости с остатками мяса. Тот поймал подачку на лету, но есть не стал, хотя из пасти капала слюна – прерывать песню считалось знаком крайнего неуважения. Глотка у него была здоровая, голос легко перекрывал шумы, доносившиеся из лагеря, крики и топот, звон бубенцов и оружия, рев животных и треск горевших в кострах ветвей.
Самый большой костер гудел и пылал шагах в пятидесяти от шатра владыки, и там, раскачиваясь в мерном ритме, двигались вокруг пламени воины. Первым – Ка-Турх, Держатель Шеста, старший телохранитель, а за ним – лучшие бойцы из Мечущих Камни, те, кому Трубач велел потешить Ррита. Их свирепые лица, обтянутые сероватой кожей, походили на черепа, космы темных волос свисали на грудь, прядями струились по спине, в длинных мускулистых руках сверкали бронзой боевые топоры. Сделав несколько шагов, они подбрасывали оружие в воздух, исторгая при этом боевой клич: «Шас-га! Шас-га!» Воины танцевали Пляску Голода, и их оглушительный вопль сливался с голосом битсу-акка.
«Через половину луны я поведу их вдоль гор, – подумал Серый Трубач. – Дам Рриту вдоволь крови и напьюсь сам. Ибо сказано: кровь – напиток вождей!»
Долгая Песнь завершилась, и он бросил битсу-акку еще одну кость. Тот не глядел на повелителя – взгляд в упор считался вызовом. Уткнувшись носом в землю, певец пробормотал слова повиновения:
– Если повелишь, буду грызть камень, пока он не станет песком…
– Грызи мясо, – сказал вождь. – Мясо дает силу, а сила тебе пригодится. Ты многое увидишь и обо всем увиденном расскажешь в Долгих Песнях.
– Расскажу, – пообещал битсу-акк, делая жесты покорности, – расскажу, Брат Двух Солнц.
Отпустив его, Серый Трубач поднял глаза к небосводу. Там сияли его небесные родичи: маленькое, но ослепительно яркое белое солнце Ауккат и огромный красный Уанн, более тусклый и не такой горячий. Ауккат уже садился за линию далеких песков, Уанн, подобный гигантскому щиту в руках Баахи, еще плавал над пустынными далями, окрашивая их в цвет крови. Это показалось Трубачу добрым знаком.
Фонд Развития Инопланетных Культур (ФРИК) является сравнительно новым институтом в системе научных учреждений Земной Федерации. Фонд был создан после того, как завершился долгий период войн с бино фаата, хапторами, дроми и кни'лина, знаменовавший приобщение Земли к семейству галактических цивилизаций. В задачу настоящей монографии не входит анализ причин этих кровопролитных конфликтов; достаточно отметить, что по их окончании на Земле и в колониальных мирах нашлись силы для многих мирных инициатив и проектов, одним из которых явился ФРИК. Целью этого института стало оказание помощи примитивным и слаборазвитым цивилизациям, большей частью пребывающим на архаической стадии (примерные земные аналоги: каменный век, античность, Средневековье). Данная помощь бескорыстна и имеет своим назначением как развитие технологии, так и возникновение гуманных социальных структур в сообществах меньших «братьев по разуму»; иногда для ее описания используют термин, возникший еще в двадцатом веке, – прогрессорство. Эту свою функцию ФРИК выполняет обычно втайне, создавая базы в местах, недоступных аборигенам обитаемых планет, и посылая в эти миры подготовленных эмиссаров. Тактика и стратегия ФРИК основана на отрасли знания, созданной в последние два века и названной ксенологией архаических культур инопланетных миров (КАК ИМ). В связи с аббревиатурой этой новой науки специалисты Фонда иногда шутят по поводу своих задач: КАК сделать так, чтобы ИМ было хорошо. Это непростая проблема; отметим, что земное прогрессорство далеко не всегда ведет к позитивным результатам.
Абрахам Лю Бразер «Введение в ксенологию архаических культур». Глава 1. История вопроса.Глава 1. Пик Шенанди
В не столь отдаленном прошлом, когда юный практикант Ивар Тревельян стажировался на Раване, местная база ФРИК была сравнительно скромной: небольшой лабораторный корпус, несколько домиков для персонала миссии, искусственная речка и парк, состоявший из шести сосенок, двух берез, дуба и розового куста. За прошедшие годы многое переменилось. На месте незатейливых строений поднялась хрустальная башня о шести этажах, похожая на замок лоона эо [1], слева и справа от нее располагались ангары для киберов и транспортной техники; речка наполняла широкий бассейн с проточной водой, облицованный гранитом; парк, который украшали беседки и копии античных статуй, был теперь достоин своего названия – в нем росла как минимум сотня деревьев, в том числе – хтаа с Роона и цветущая кайсейра с Данвейта. Еще здесь имелась прелестная лужайка для пикников, ядовито-зеленый колючий кактус, гондванская хвойная пальма и три скамейки из настоящего дерева – вероятно, сооруженные каким-то заскучавшим умельцем. Если вспомнить о духоте и зное, царивших на этой неприветливой планете, база была настоящим раем, снабженным к тому же гравитационной установкой. Это являлось большим удобством – не всякому понравится жить при тяготении на треть больше земного.
Тревельян добрался сюда на грузовом корабле, чтобы принять руководство миссией Раваны – или Пекла, как неофициально называли этот мир. Вообще-то после трудов праведных на Осиере и Сайкате [2] ему полагался отдых, но местная ситуация была критической: Серый Трубач перешел Поднебесный Хребет, считавшийся неприступным, и со дня на день мог обрушиться со всем своим воинством на города и страны, находившиеся под патронатом ФРИК. Для разрешения этой проблемы миссия нуждалась в опытном координаторе, не планетологе или этнографе, а человеке, способном вплотную заняться дикарями шас-га и, при нужде, снять с их предводителя голову. Ивар Тревельян, социоксенолог и разведчик-наблюдатель Фонда Развития Инопланетных Культур, кавалер Почетной Медали, Венка Отваги и Обруча Славы, как раз являлся таким специалистом. Во всяком случае, так полагали члены Консулата ФРИК и непосредственный шеф Тревельяна консул Юи Сато.
По пути с Сайката Ивару пришлось задержаться в Провале [3], у светила, не описанного в Звездном Атласе и других компьютерных базах. Там была странная планета, мир неведомых существ, уничтоженных даскинами, но не лишенных надежды на возрождение, ибо гены этой расы сохранились и сохранился искусственный разум, способный активировать биологическую ткань. Правда, сей биоморф [4] нуждался в руководстве, и Тревельян оставил ему компаньона, своего спутника и дальнего предка, чей интеллект был заключен в памятном кристалле [5].
Печальное событие! Предок являлся его неизменным спутником во многих странствиях и, хоть не обладал телесной оболочкой, был мудрым собеседником, умел ободрить и снабдить советами. Жаль, что пришлось с ним расстаться… Жаль! Это с одной стороны, но с другой – на базе Раваны Ивару не грозило одиночество, как на Сайкатской станции среди кни'лина, и собеседников тут оказалось хоть отбавляй. Здесь обитали настоящие люди – по крайней мере девять из двенадцати. Да и трое инженеров-терукси, входивших в штат миссии, ничем не отличались от землян.
Транспорт, доставивший Тревельяна, ушел вчера, и прошлый день он посвятил ознакомлению с раванской базой. Четверо из штата миссии были его сокурсниками, закончившими Ксенологическую Академию, и с ними он встречался год, или десять, или двадцать лет назад. С Энджелой Престон, планетологом и экс-координатором, он когда-то крутил роман, ее заместитель этнограф Юэн Чин учился на параллельном потоке, а супруги-океанологи Петр и Лейла Исаевы были его старыми друзьями, и в их доме под Самаркандом он гостил не раз. С остальными, почти с каждым, включая трех терукси, Ивар быстро нашел контакт; он обладал счастливой способностью внушать симпатию людям, да и нелюдям тоже – дар, совершенно необходимый для ксенолога.
На это утро он назначил общий сбор и совещание. Для таких мероприятий предназначалась аудитория на первом этаже, но, по мнению Ивара, ее строгая обстановка и изобилие экранов привели бы к лишнему официозу – скажем, к необходимости надеть мундир. Поэтому встретились в его апартаментах: Энджела и Юэн Чин присутствовали здесь лично, остальные – в голографическом виде.