– Чем черные мармеладные орешки отличаются от всех остальных?
– Их можно или очень любить, или ненавидеть всей душой, – объяснила та. – И те, кто их ненавидит – а таких большинство, – терпеть не могут выбирать их из остальных орешков. А те, кто их любит, предпочитают брать отдельно целый пакетик. Вот потому я и держу их на прилавке особняком.
– А вы сами к какой категории относитесь?
– Я черные мармеладные орешки терпеть не могу, – сказала продавщица. – Зато мой муж в них души не чает. И, уплетая их, он специально старается дышать в мою сторону, просто чтобы меня позлить. За это я однажды спихнула его с постели. А вы никогда не пробовали черных мармеладных орешков?
– Нет. – Джаред почувствовал, как его рот наполняется слюной. – Но, думаю, надо попробовать.
– Храбрец!
Насыпав орешки в маленький пакетик, она протянула его Джареду. Взяв кулечек, он достал пару орешков, а продавщица тем временем пробила чек. Будучи солдатом ССК, Джаред не платил за покупки (сладости, как и все остальное, доставались солдатам бесплатно, за что службу в армии любовно называли "экскурсией в ад, все включено"); однако продавцы прилежно вели учет всего проданного, чтобы затем выставить соответствующий счет ССК. Капитализм проник в космическое пространство и весьма прилично здесь устроился.
Отправив орешки в рот, Джаред разгрыз их, после чего дал слюне донести вкус лакрицы до языка. Терпкий аромат, разлившись по небу, проник в носоглотку. Закрыв глаза, Джаред подумал, что вкус у орешков в точности такой же, какой он помнит. Набрав из пакета горсть, он набил полный рот.
– Ну как? – спросила продавщица, наблюдая за тем, с каким воодушевлением Джаред поглощает орешки.
– Восхитительно! – пробормотал тот перед тем, как отправить в рот новую пригоршню лакомства. – Просто объедение!
– Скажу мужу, что в его полку прибыло, – заметила продавщица.
Джаред кивнул:
– Нас двое. Моя девочка тоже их обожает.
– Замечательно, – сказала продавщица, но к этому времени Джаред уже отошел от прилавка.
Погруженный в размышления, он направился к себе в комнату. Сделав десять шагов, Джаред проглотил все то, что было у него во рту, потянулся за новой порцией и вдруг застыл на месте.
"Моя девочка?" – подумал он, и эта мысль оглушила его мощным ударом горя и воспоминаний.
Джаред согнулся пополам, корчась в спазмах, его вывернуло на пол. Откашливая изо рта последние непереваренные орешки, он вдруг отчетливо вспомнил имя.
"Зоя. Моя дочь. Моя дочь умерла".
Кто-то тронул его за плечо. Джаред отшатнулся, едва не поскользнувшись на лужице рвотной массы. Пакетик с орешками выпал у него из рук. Он недоуменно посмотрел на того, кто к нему подошел. Это была женщина, судя по виду, офицер ССК. Она как-то странно посмотрела на Джареда, и у него в голове прозвучало короткое, резкое жужжание, похожее на человеческую речь, но только произнесенную с десятикратным ускорением. Этот звук повторился снова, и еще раз, подобный двум пощечинам, полученным по внутренней стороне черепа.
– Что? – заорал Джаред.
– Дирак, – сказала женщина, – успокойся. Объясни, в чем дело.
Испуганный, растерянный, Джаред бросился прочь, натыкаясь на тех, кто шел по коридору.
Проводив взглядом удаляющегося нетвердой походкой Дирака, Джейн Саган посмотрела на черную лужицу рвоты и рассыпанные по полу мармеладные орешки. Увидев неподалеку кондитерский прилавок, она быстро подошла к нему.
– Так, – Саган нацелила палец в опешившую продавщицу, – говорите, что тут произошло.
– Этот парень купил у меня пакетик черных мармеладных орешков, – объяснила та. – Сказал, что любит их, и запихнул в рот целую пригоршню. Затем отошел на пару шагов, и его вырвало.
– Только и всего? – настаивала Саган.