– Не важно.
– Не важно?.. Но я только из-за этого пошла на свидание!
– Очевидно, нет, – буркнул граф. – Очевидно, ты нашла, чем себя занять!
Софи кивнула.
– Да, совершенно верно.
– Не терпится узнать, чем именно, – проворчал Лонгмор.
Она не собиралась описывать все маневры и контр-маневры, которые пришлось пустить в ход. Не стоило учить мужчин, особенно этого, искусству манипулирования сильным полом.
– Того, о чем ты думаешь, не было, – заявила Софи. – И вообще, почему ты злишься на меня? Еще раз повторяю: я не леди Клара, у которой не хватило ума воспротивиться дерзкому лорду, который увел ее на террасу. Я не столь наивна!
– Все равно…
– Ничего не случилось и не должно было случиться, – продолжала Софи. – Я не настолько глупа, чтобы допустить… что-либо. – Ей хотелось хорошенько встряхнуть его. Неужели он считал ее такой дурой? Как он мог подумать, что она настолько неразборчива? – Учитывая твое дурное настроение, могу заключить, что твоя миссия закончилась неудачей. Или ты нашел что-то похуже, чем мог представить? Полусгнившие останки в подвале? Или же…
– Комки пыли под кроватью. И то, что, возможно, было дохлой мышью. Точно не знаю – не прикасался к этой гадости. Судил исключительно по запаху. Вполне возможно, это просто чулки твоего поклонника.
– Ты что-то искал под кроватью? – удивилась Софи. – Но почему не заставил Фенуика? Он меньше и голову бы не ушиб. – Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться; ей представился огромный Лонгмор под кроватью. Как только он там поместился?! – О, неужели ты действительно ударился голову? Дай посмотреть… Следовало бы приказать слугам принести льда. Сейчас пошлю.
Лонгмор отступил на шаг и буркнул:
– Не ушибся я. Знаю, как забраться под кровать, чтобы не удариться. Не раз там лежал… Я старался не двигаться, пока слуга со служанкой, пользуясь отсутствием хозяина, совокуплялись, прислонившись к гардеробу. А в нем прятался Фенуик… – Граф отвернулся, подошел к графину и наполнил бокал.
Софи молча смотрела на него, живо представляя только что описанную сцену. Она кое-что знала о таких вещах. Видела картинки. Но оставалась холодна, испытывая в основном любопытство.
И вот сейчас Софи пыталась отгородиться от подобных мыслей, но все равно видела – да-да, видела! – как Лонгмор, обнаженный, входит в нее, заставляя испытывать ощущения, неизведанные ранее… такие безумные, такие приятные, что от них становилось почти больно.
Ее окатило жаром при одном лишь воспоминании об этом. Захотелось подбежать к окну, распахнуть его и высунуться наружу.
А что если… Что если подбежать к нему и заставить снова сделать это, чтобы он коснулся ее, поцеловал, а потом овладел ею и стер из памяти вкрадчивый голос Аддерли?..
Заставив себя сочувственно улыбнуться, Софи спросила:
– Но тебя не разоблачили?
– Я мог бы во весь голос запеть «Боже, храни короля», но они и тогда бы ничего не услышали, – с усмешкой ответил граф. – К счастью, в таком положении трудно оставаться долго, поэтому они не задержались. Весело посмеялись и вышли, возможно, для того, чтоб повторить представление в соседней комнате. Я не пытался выяснить. Вытащил Фенуика и вместе с ним выбрался из дома.
С этими словами Лонгмор одним глотком осушил бокал. Софи же молча наблюдала за его руками, движениями плеч и игрой света на лице и волосах.
– Пришлось спускаться по водосточной трубе, – добавил он. – После чего Фенуик раскритиковал мою манеру спускаться.
Софи ненадолго обрела дар речи.
– Я думаю… – сказала она и тут же умолкла.
– Пустая трата времени! – Граф со стуком поставил бокал на поднос. – У Аддерли в доме нет ничего такого, о чем мы уже не знаем. Все в точности, как я сказал. То, что ты надеялась найти, находят только в романах!
Глава 15
И тут Лонгмору захотелось ударить кого-нибудь, предпочтительно себя самого. Он походил на идиота, потому что довел себя до безумия. И в этом виноват только он сам!
Ведь это он настоял на встрече после того, как сегодняшние дела будут закончены. Рассудил, что если Аддерли попытается сглупить, последовав за мадам в ее номер, то он, Гарри, будет на месте и спустит свинью с лестницы.
Лонгмор приехал в отель, где провел, как ему показалось, целый год. Конечно, час, по меркам высшего света, был ранний. Но поздний для женщины, собиравшейся вернуться с обеда, который должен был длиться не более двух часов. Для женщины, которая, вернувшись, выглядела именно ТАК.
Софи вплывала, покачивая бедрами… Вошла с уверенной улыбкой женщины, знавшей, чего она хочет, и считавшей, что ее желания превыше всего. Она вошла как королева. Или как некое мифическое существо, богиня, рожденная на облаке. Да и шла она словно по облаку. Шла в этом платье – безумном создании из бесчисленных слоев темно-розового и черного кружева и атласа. В газовом свете розовый шелк принял оттенок заката в бурю. Но не английского заката, а роскошного и волшебного заката в горах Тосканы, где горный ветер приносит пьянящий аромат лаванды и жасмина…
Затаив дыхание, он наблюдал, как она снимала перчатки, которые потом бросила на стул. За ними последовала черная мантилья из сверкавшей и чувственно шуршавшей ткани. Розовое с черным платье было украшено кружевами, но Лонгмор почти не видел их, зато, как ему казалось, прекрасно видел то, что находилось под платьем. И он даже знал, каково наощупь ее прекрасное тело.
А вырез платья… Он казался шокирующе низким и едва сдерживал напор ее шелковистых грудей.
Проклятье! Аддерли видел все это!
Софи что-то сказала, и они минуту-другую о чем-то поговорили, но он тотчас же забыл, о чем именно. Гнев, ударивший в голову, сводил Гарри с ума, и он со вздохом пробормотал:
– Будь все проклято, Софи…
Ее щеки порозовели, и она воскликнула:
– Гарри, что с тобой?! Ты ведь всегда смеешься над всякими правилами и обожаешь риск. Чем опаснее, тем лучше! Мне казалось, ты должен относиться к подобным вещам как к пикантной шутке. И что случилось с твоим чувством юмора? – Софи усмехнулась. – Что случилось с твоей любовью к приключениям и…
– Ты мне вот что скажи, – перебил граф. – Какого черта мне не все равно, что ты делаешь? Почему мне не все равно?
– Ты несешь вздор, – заметила Софи.
– Да, несу. И при этом теряю разум все быстрее. Я никогда не был… – «Никогда не был… что? Почему я не в себе? Что со мной?» Не поспевая за своими мыслями, он продолжал: – Ты втянула меня в свои безумные интриги, и поначалу это было забавно. А потом перестало. Я не могу жить спокойно. Не мог даже наслаждаться вторжением в дом Аддерли. Потому что все время, все бесконечные минуты, пока я читал скучные счета этого распутника и письма кредиторов, все это время я думал о том, какой же он двуличный негодяй и как отчаянно стремится заполучить мою сестру. А ты сидела с ним в полной уверенности, что сможешь справиться…
– Могу! – в запальчивости воскликнула Софи. – Могу – и справилась! Почему ты такой болван?! – Она старалась не кричать, но голос ее звенел, наполняясь яростью. – Пойми, он ничтожество! Ему безразличны все женщины! Они для него просто средство достижения цели. Он не постесняется отбить у кого-нибудь жену самым подлым образом. Это для него – игра. Как кости, карты или скачки. Я все это знаю. И вижу его насквозь. Воображаешь, что мне грозит опасность с его стороны? С ЕГО стороны?! Считаешь, что я позволю ЕМУ соблазнить меня? Как ты можешь быть таким идиотом?
– Я и сам хотел бы это знать, – со вздохом пробормотал граф. – Действительно, как я мог быть таким дураком и испортить чудесный вечер мыслями о тебе? И теперь, когда от вечера еще кое-что осталось, я теряю время на ссоры с тобой.
Софи покраснела еще гуще и, прищурившись, разразилась гневной тирадой на французском:
– Совершено верно, пустейшая трата времени для нас обоих. Что ж, я больше вас не задерживаю, милорд.
Софи направилась к выходу, шурша атласом, и даже банты, казалось, трепетали от ярости. Открыв дверь, увидела слугу, очевидно, пытавшегося подслушивать.
– Bonsoir, месье! – бросила она.
– Bonsour, мадам, – отозвался Лонгмор. Схватив свою шляпу и перчатки, он ринулся к двери.
А Софи, вскинув подбородок, с вызовом смотрела на него и глаза ее полыхали синим огнем. Горячая краска, заливавшая щеки и шею, ползла к сливочно-белой бурно вздымавшейся груди.
И тут граф протянул руку и захлопнул дверь перед носом слуги. Затем отшвырнул перчатки и шляпу и подхватил Софи на руки.
– О нет, ни за что, – прошипела она. – Со мной тебе не удастся разыгрывать хозяина! – Она ударила его кулачком в грудь и холодно проговорила: – Немедленно отпусти.