Он сделал это нарочно, поскольку не забыл, что она назвала его «гадким англичашкой и перекати-полем». Касси ахнула и прогнулась, отдернувшись, но тут же снова прижалась к любовнику. Джейк продолжал ласкать ее, пока не почувствовал по ее исступленным крикам, что оргазм уже близок. Поняв это, он неожиданно остановился.
Касси потрясенно открыла глаза.
— Джейк! — еле слышно пролепетала она. — Что случилось?
— Ничего, детка, — ответил он. — Просто я хочу к тебе присоединиться.
Он рывком поднял Касси и поставил перед собой на колени. Надменно взглянув на девушку, Джейк, все еще полностью одетый, скомандовал:
— Теперь раздень меня, и мы начнем.
Глава пятая
Когда Джилли наконец встала в то утро, многолетний опыт принудительного заключения вместе с сотнями других женщин мгновенно подсказал ей, что она в доме почти одна. Лишь жалобный звук фортепьяно, раздававшийся откуда-то из дальней комнаты, напоминал о том, что в большом особняке есть другие люди.
Заинтригованная Джилли пошла на звуки отрывистой мелодии и добралась до закрытой двери в глубине дома. Легонько толкнув ее, она заглянула внутрь.
За массивным роялем в дальнем конце комнаты сидела Сара, она казалась совсем крошечной, почти карлицей. Сара сосредоточенно разучивала музыкальную фразу. Нетерпеливо обрывая ее, она вновь и вновь проигрывала трудный пассаж. Наконец Сара осталась довольна и принялась играть пьесу с самого начала. Легкие, прозрачные звуки «Патетической сонаты» Бетховена разлились в воздухе.
Когда измученная человеческая душа находит средства самовыражения, прекрасней этой музыки не найти. Слезы навернулись на глаза Джилли, в груди всколыхнулась тоска. Но Джилли сердито подавила желание заплакать. Расслабляться нельзя. Только безвольные люди могут позволить себе подобную роскошь. Сара, не подозревая о том, что ее слышит кто-то посторонний, продолжала играть. Джилли подождала, пока ее волнение уляжется, и пошевелилась, привлекая внимание Сары. Музыка резко оборвалась.
— О, играй, не останавливайся!
— Я… у меня все равно не получается, — Сарино лицо вмиг утратило живость, свет в ее глазах потух. Она поскучнела, вид у нее стал отрешенный, как у трудного, конфликтного подростка.
«Трудно поверить, что это единственная, горячо любимая дочь самой богатой женщины Австралии, — с тайной радостью подумала Джилли. — Впрочем, она напоминает свою мать, когда та была в таком же возрасте».
Джилли прекрасно помнила Стефани, неуклюжую, застенчивую, слишком высокую, чтобы быть незаметной, и слишком толстую, слишком смешную. В юности Стефани еще не обрела своего стиля, изящества, уверенности в себе. Похоже, малышка Сэсс пойдет по стопам матери…
Вслух же Джилли сказала:
— А мне показалось, что ты играла хорошо. Сара нахмурилась.
— Видишь ли, занятия музыкой… да и вообще все, что здесь есть, — она обвела рукой музыкальный салон, — это… это мамины мечты, не мои. Чтобы хорошо играть, надо прежде всего иметь желание. А я больше не хочу.
Джилли подошла к ней:
— Вчера только ты сказала мне «добро пожаловать». Ты это сделала искренне? Или просто, чтобы досадить Деннису?
Сара смущенно засмеялась.
— И потому и по-другому, — призналась она.
— А что вообще творится с Деннисом?
— Хороший вопрос. Ему никогда не нравилось, что мама вышла замуж за Дэна.
— Он ревнует?
— Наверно. Он сам не знает, чего хочет. В школе он устраивал черт-те что, учиться толком не учился, но кричал, что он добьется успеха самостоятельно, а не как сын Стефани Харпер. Но потом маме все равно пришлось взять его в свою фирму.
— А чем он там занимается? — Джилли снедало любопытство. Вдобавок она прекрасно помнила главное правило ведения войны: врага надо знать изнутри.