— Но ты и слова не дал мне сказать! — Девушка тяжело дышала, зная, что должна сама принять решение — остаться или уйти. Да или нет. Раз и навсегда.
— Ну? — прохрипел он. — Что ты хочешь сказать?
Мора и сама не знала. Она понятия не имела, что сказать. Она просто смотрела на него, пытаясь придумать ответ, принять решение. А он так хорош собой, и единственное, о чем Мора могла думать в эту секунду, — так это о том, как ей хочется запустить пальцы в его черную густую шевелюру и расчесать, как гребнем, волосы, или дотронуться до щетинистого, колючего подбородка, или… поцеловать его.
— Ну, все! — вдруг объявил он, рывком сдернул с нее ночную рубашку и бросил на пол. Ее рыжие волосы каскадом расплескались по плечам, а золотисто-карие глаза стали круглыми от потрясения.
Теперь на ней были лишь тоненькая ночная кофточка поверх длинных панталон и толстые носки.
— Погоди минуту! — закричала Мора. Задыхаясь, она прикрыла руками грудь. — Мне надо подумать.
— А я-то решил, что ты хочешь побыть в тепле.
— Оказаться раздетой — не значит согреться!
Он схватил ее и прижал к себе.
— Доверься мне — и ты согреешься.
У нее закружилась голова — он так близко! Она прижималась к его груди, его грубая рубашка натирала ее нежную кожу. Она чувствовала теплое дыхание на своей щеке, а его губы были в нескольких дюймах от ее рта…
— Я даже не знаю, как тебя зовут, — отчаянно прошептала она.
Повисла тишина, а потом раздался его голос:
— Лесситер.
Снежинки бились в окно, а он ждал. Он чертовски хорошо знал, что будет дальше. Всегда одно и то же.
— Лесситер?..
У нее буквально перехватило дыхание. Она дернулась, желая от него отстраниться, но прежде он почувствовал, как гулко и быстро колотится ее сердце.
— Не… Куинн Лесситер? — спросила она дрожащим голосом.
— Он самый. — Он мрачно смотрел на нее. Он знал то, что о нем болтают и что она поверит всему, едва услышав его имя.
Куинн Лесситер, самый беспощадный убийца на всем Западе. Самый меткий охотник на людей. У него кусок стали вместо сердца. Ему убить — раз плюнуть.
Она побелела, как снег, который все валил и валил за окном.
— Я про тебя слышала. — Она вдруг охрипла.
Он пожал плечами:
— Наверняка сплошное вранье.
— Говорят, ты убил больше двух десятков людей. Это… правда?
— Вроде того. Но…
— Говорят, ты выстрелил Джонни Киду промеж глаз и один захватил всю банду Мелтона. Это правда?
— Пожалуй. Но…
— А прошлой весной, — Мора не унималась, ее сердце бешено колотилось, — ты дрался сразу с тремя и в то утро убил всех троих всего двумя пулями…
— Ничего особенного. — Его голос был хриплым и низким. Ее рот испуганно открылся, в глазах застыл страх. — Я полагаю, это не значит, что ты меня боишься?
Он потянулся к обнаженным сливочно-белым плечам Моры, таким хрупким и беззащитным под его пальцами. Она дрожала, натянутая как струна. Страх, сомнение, неуверенность — все это смешалось в ней.
— Так ты не боишься? Отвечай!
— Боюсь? Ну нет. Почему э-это… я должна тебя бояться? Я только… — Мора вывернулась из его рук и вихрем вылетела из кровати. Она схватила свою ночную рубашку и выставила перед собой, как щит. — Я совсем забыла. Ну, совсем… Понимаешь, я оставила кое-что на плите. Сгорит. Я такая дура… в самом деле, это ужасная небрежность… Мне надо идти. Или у нас начнется пожар. Мне надо пойти и снять с плиты…
— Мора!
Он схватил ее за запястье и дернул обратно на кровать. Потом вырвал у нее из рук ночную рубашку и снова бросил на пол.
— Ты думаешь, я собираюсь тебя убить?
— Конечно, нет. Только…
— Ты думаешь, что я трону хотя бы волос на твоей голове?
— Н-нет, никогда. — Она взглянула на него из-под опущенных ресниц. — Ведь нет?
— Нет. Никогда! — Он взял ее за подбородок и приподнял, заставляя посмотреть ему в глаза.