Она сделала вид, что не слышала, и, улыбаясь, вместе со всеми смотрела на принца, живописно заканчивающего свой рассказ.
– Позвольте взять вашу тарелку, мадам. Мне нужно заменить ее.
Констанс удалось сохранить невинное выражение лица, хота косточки ее пальцев, вцепившихся в тарелку, побелели от напряжения.
Вдруг рядом с ней Джозеф поперхнулся и стал кашлять.
Констанс охнула, с ужасом слыша пугающие звуки, которые издавал бедняга Джозеф. Лакей тут же позабыл о тарелке, внимание всех за столом было привлечено к подавившемуся мистеру Смиту.
– Что делать? – раздавались вопросы.
– Он так страшно кашляет!
– Похлопайте его по спине. Вот так. Посильнее.
Во время всеобщей суматохи Констанс в полной панике пыталась ослабить узел его галстука и молила всех о помощи. Совершенно неожиданно она встретилась глазами с Джозефом, и тот, ничуть не таясь, подмигнул ей и указал глазами на ее тарелку.
– О! – догадавшись, прошептала Констанс.
И пока дамы обмахивали беднягу Джозефа веерами, столпившись вокруг него, а мужчины продолжали давать советы и по очереди хлопали его по спине, она наконец извлекла из-под тарелки злосчастную бумажку и, аккуратно сложив, запрятала ее в глубокие складки лифа.
Почти сразу же Джозефу стало легче.
– Благодарю вас. Спасибо, сэр. Нет-нет, я уже достаточно выпил воды…
Ужин закончился вовремя, с озадаченным принцем на одном конце стола и его невозмутимой супругой – на другом. А счастливый лакей получил свою грязную тарелку с рыбными остатками.
– Бедняга, – со вздохом сочувственно сказал лорд Коллинз. – Нельзя сказать, что этот уик-энд оказался счастливым для мистера Смита, как вы считаете?
– Да, к сожалению, – согласилась его супруга. – Над беднягой словно нависла грозная туча. Дорогой, ты можешь пообещать мне кое-что?
– Конечно.
– Если мистер Смит примет участие в охоте, обещай мне держаться от него подальше. Мне как-то не по себе от мысли, что в его руках может оказаться ружье.
– Обещаю тебе, моя душечка. Я буду держаться подальше от этого неудачника.
Стук в дверь разбудил Констанс задолго до рассвета.
Она почти не спала в эту ночь и убедилась, что бессонница одинаково мучительна как в роскошном замке, где спят на легчайших, из гусиного пуха подушках и тонких льняных простынях, так и в крохотной, с покатым потолком комнатушке гувернантки.
Констанс накинула пеньюар, но вдруг остановилась. Возможно, ей просто показалось, что кто-то постучал? Или это был сон.
Но стук повторился громче и настойчивее.
Она колебалась, прежде чем повернула ручку. Среди прислуги в таких домах всегда ходят слухи о том, что творится в загородных поместьях. Говорят, что хозяин и хозяйка обычно закрывают глаза на полуночные визиты в чужие спальни или даже способствуют адюльтеру, помещая любовников в близко расположенных комнатах. Обманутым мужьям и женам тоже выпадал случай отвлечься.
В темноте древних, продуваемых сквозняками коридоров гости могли потеряться или же заблудиться. Рассказывали о некоем члене парламента, который, дождавшись условленного часа, прокрался в холл, а затем проник в комнату ждавшей его возлюбленной и с торжествующим криком «Ку-ка-ре-ку!» прыгнул в постель.
К несчастью, его возлюбленная, поменяв комнаты, не удосужилась сообщить ему об этом, и член парламента очутился в одной постели с до смерти перепуганным епископом.
Некоторую неловкость вызывали случаи, когда муж и жена, возвращаясь на цыпочках к себе по покрытому ковровой дорожкой коридору, невольно сталкивались. В таких случаях лучшим выходом считалось поздороваться.
Придерживая рукой халат, Констанс открыла дверь. За ней стоял Джозеф при полном параде.
– Джозеф?
– Я… – Он какое-то мгновение молча смотрел на нее, и, несмотря на то что на ней был пеньюар, она почувствовала себя голой.