А затем Констанс увидела его, вернее, сначала чью-то ссутулившуюся фигуру у порога. Затем сомнений уже не было – это его сюртук, его отливающие рыжиной волосы. Джозеф!
Он словно почувствовал ее присутствие, вскинул голову и тут же выпрямился.
– Мисс Ллойд? – Он смущенно поклонился.
– Мистер Смит, – ответила она и благосклонно кивнула.
Пришло время вести себя так, как положено, решила она.
Она хотела пройти мимо, прекрасно зная, что он смотрит на нее, но, взглянув вниз, увидела открытый кожаный саквояж у его ног, а в нем бутылочки, какие-то сосуды и куски полотна. Отвернувшись, она все же хотела продолжить свой путь, однако, сделав еще несколько шагов, остановилась.
– Что вы здесь делаете? – Любопытство победило в ней другие чувства.
– В данный момент я стою в холле. Вы пропустили очень хороший ленч. Принц съел не менее дюжины куропаток.
– Куда все ушли?
– Кто-то у себя в комнате отдыхает. Кто-то прогуливается на лужайке. Боюсь, большинство отправились с Коллинзом искать злосчастного фазана, поэтому в данный момент, мне кажется, прогулки небезопасны.
Констанс попыталась сдержать улыбку.
– Бедный фазан, он скорее умрет от истощения, чем от раны Коллинза, – сказала Констанс и внезапно стала серьезной: – Спасибо за утреннюю прогулку.
– К вашим услугам. Вы чувствуете себя лучше?
Она кивнула:
– Да, лучше. Спасибо. Где вы научились так держаться в седле?
– Я не такой уж хороший наездник, но…
– Нет-нет! Я хотела сказать, что вы отличный наездник. Это правда.
Ему явно было приятно это слышать.
– Право, не знаю.
Пожав плечами, он как бы закончил разговор на эту тему.
Вновь собравшись продолжить свой путь, Констанс, однако, не тронулась с места.
– Что вы хотели сказать мне сегодня утром? До того, как нас прервали? Вы что-то собирались мне сказать.
– Неужели? Я уже не помню.
По выражению его лица Констанс поняла, что он прекрасно все помнит.
– Филипа не было на ленче.
– Не было?
Джозеф покачал головой.
– Как я понял, Виола отнесла ленч ему в комнату.
– Как мило с ее стороны. Мне кажется, они близкие друзья. Я хочу сказать, это замечательно, что у Филипа есть хороший друг.
– А я, Констанс? Я тоже его друг. И ваш, разумеется. – Он протянул ей руку. – Думаю, нам лучше всего забыть о том, что было сегодня утром, и о том, что случилось в библиотеке. Мы друзья?
Она кивнула:
– Друзья.
Почему ей хотелось плакать? Она не хотела расставаться с ним. Только не сейчас! Чуть позднее – возможно. Ей нужны еще несколько мгновений, чтобы побыть с ним.
– Что вы здесь делаете? – Она указала на саквояж со склянками.
– Ничего. Просто стою.
– Нет. Я имею в виду ваш саквояж, чемодан или как вы его там называете. Скажите, что вы здесь делаете?
Улыбка исчезла, с его лица.
– Констанс, пожалуйста, забудьте об этом. Так будет лучше для вас и для меня.
– Наконец-то вы вспомнили обо мне! Я не уйду отсюда до тех пор, пока вы мне не скажете, – она покосилась на саквояж, – что вы здесь делаете. Вы что-то положили в саквояж? Что-то уносите отсюда?
– Я сказал вам серьезно. Прошу вас, Констанс, уходите.
– Гмм. Что бы это ни было, но вы делаете это тайком.
Джозеф промолчал.
– А как же слуги? Они знают, что вы делаете?
– До свидания, Констанс. Уходите. Сейчас же.
– Одну минуту. – Констанс посмотрела ему прямо в лицо: – Вы говорите это серьезно?
– Да, серьезно.
– У вас не будет из-за этого неприятностей, отвечайте?
– Не будет, если вы не проболтаетесь.
– Джозеф, это звучит пугающе. – Она попыталась приглядеться к склянкам в саквояже, но он помешал ей, выйдя вперед и закрыв собой саквояж. – Я не хочу, чтобы вы попали в беду.
– Я тоже не хочу этого.
В холле стояла тишина, ковры и толстые стены заглушали все звуки. Они были совсем одни.