Майло колебался, но так как никто из хозяев не собирался покинуть холл, снова поклонился и спиной двинулся к помещению для слуг. Когда он исчез за углом, Синклер повернулся к ней.
— Пойдем со мной.
— Сначала скажи, ты сердишься или нет?
— Еще как сержусь. Ты причинила больше неприятностей, чем думаешь. Сейчас же пойдем со мной, иначе я понесу тебя наверх на руках.
Угроза была не очень устрашающей — ей нравилось, когда он поднимал ее и носил на руках, — однако занятие любовью только отвлечет их обоих, а ей необходимо узнать, чего он хочет.
— Я иду.
К ее удивлению, Син направился мимо библиотеки к двери своей спальни. Когда, распахнув дверь, он отступил в сторону, чтобы дать ей пройти, она заколебалась.
— Нервничаешь?
Виктория вздрогнула.
— Ничего подобного, — бодро ответила она и прошла мимо него в комнату.
Закрыв за ними дверь, маркиз схватил ее руку и, прежде чем она запротестовала, нагнулся, чтобы поцеловать. Виктория ощутила этот поцелуй всем телом: он был иным, чем прежде, еще более собственническим, уверенным и опьяняющим.
— Синклер, — выдохнула она, скользя руками по его плечам и приподнимаясь на цыпочки.
— Мне что, уйти? — раздался за ее спиной грубоватый голос.
Виктория вскрикнула и резко вскинула голову.
— Черт! — Синклер поморщился. — Виктория, это Роман.
Невысокий плотный человек поднялся из заваленного подушками кресла и нехотя поклонился. Он выглядел, как портовый рабочий или матрос, который повидал немало за свою жизнь. Ужасный шрам пересекал его лицо, а два пальца на левой руке, казалось, были согнуты навечно.
— Привет, — нерешительно произнесла Виктория. — Я думала, что вы кучер.
— Среди других моих занятий есть и это, — ответил он, почесывая голову.
— Роман — мой слуга… — Маркиз холодно взглянул на нее. — И он тоже тайный агент, точнее, был таковым.
Виктория сделала шаг вперед, чтобы пожать ему руку.
— Я, наверное, сошел с ума, миледи, — проворчал Роман, глядя на Синклера, — или ослышался?
Маркиз махнул рукой:
— Она догадалась, вернее, вычислила. Сядь, я хочу, чтобы вы познакомились.
— Ты хочешь этого? — спросили они в один голос.
— Да.
Виктория взглянула на слугу, который, в свою очередь, смотрел на нее. Синклер отошел к дальней стороне камина. Сердит он был на нее или нет, не важно; главное, ее муж согласился дать ей то, чего она хотела, — доступ к скрытой части его жизни.
— Бренди? — неожиданно весело спросил маркиз и протянул полный бокал Роману. — А это для тебя, Виктория.
Он налил бокал для себя и присел на подлокотник кресла, достаточно близко, чтобы коснуться ее.
— Итак, леди Олторп хотела бы помочь нам с расследованием. Я буду признателен тебе, Роман, если ты объяснишь ей, почему это очень плохая затея.
— Так вот в чем дело! — Виктория отодвинула свой бокал и встала; ее настороженный оптимизм сменился гневом и разочарованием. — Я не ребенок, Синклер, и не дура. Не думай, что ты сможешь испугать меня…
— Сядь, — приказал он, заставляя ее снова занять свое место.
Виктория терпеть не могла, когда ей указывали, что делать.
— Мне безразлично, какие кровавые и ужасные истории вы оба придумаете, — заявила она, — и ты не можешь мне приказывать.
— Вообще-то могу.
— Подобные истории не для ушей леди, — проворчал Роман.
— Именно это я и имею в виду. Леди не следует слушать и тем более участвовать в таких делах.
— Если вы жили в борделе, Синклер, то, должно быть, пользовались услугами женщин — до определенной степени, во всяком случае…
— То были проститутки, — быстро ответил он, видимо, предвидя этот вопрос. — Ты к ним не относишься.
— Очевидно, у них было больше прав помогать тебе, чем у меня.
Маркиз негромко выругался.
— Дело не в этом, Лисичка. Ты не имеешь представления о том, что значит искать волков в собственном стаде овец. Я не хочу, чтобы ты пострадала.