На нем все еще оставались бриджи, и это было несправедливо, так как она уже была обнажена, и он также, должно быть, испытывал неудобство.
Виктория нащупала верхнюю застежку его бриджей, расстегнула ее, и маркиз, прервав восхитительную цепь поцелуев, поднял голову.
— Я сделала что-то не так? — спросила она прерывистым голосом, едва способная трезво мыслить, а тем более высказываться вслух.
Он усмехнулся:
— Совсем наоборот, продолжай, раз тебе так хочется.
Ей хотелось, чтобы он называл ее Викторией. Быть известной под прозвищем Лисичка забавно, но Синклер заставил ее имя звучать так интимно, что она не могла представить, чтобы он называл ее как-то иначе, во всяком случае, не здесь и не сейчас.
— Поцелуй меня снова, — попросила она, поднимая голову, чтобы встретить его лицо. В то же время ей удалось расстегнуть вторую пуговицу.
Он коснулся ее рта — звук чистого наслаждения и похотливой страсти, — что заставило Викторию улыбнуться. Его свободная рука двигалась по ее животу к темным завиткам внизу.
— С ума сойти, — простонала она, когда его палец скользнул между ее ног.
— Что правда, то правда.
Она рванула третью пуговицу, и та расстегнулась. Оставалась последняя, и у нее уже не было выбора. Он изменил положение бедер, и четвертая пуговица сдалась. Виктория заколебалась, не зная, что делать дальше, но затем второй палец присоединился к первому, и она поняла, чего хочет от него.
Син прижался к ней, и она спустила узкие бриджи вниз. Теперь его твердь легко двигалась между ее бедрами. Виктория судорожно вздохнула, инстинктивно подняв бедра и раздвинув ноги, ощущая его руку у интимного места.
— Синклер, — выдохнула она. Он целовал и ласкал ее левую грудь, прижимаясь языком к соску в том же ритме, в котором двигались его пальцы.
Она изогнулась, чувствуя огонь во всех местах, которых он касался. С отчаянным звуком, передающим остроту ее желания, она обхватила руками его твердые мускулистые ягодицы и притянула его к себе.
— Сейчас!
Дыхание Сина было таким же неровным, когда он лег на нее.
— Виктория, — прошептал он и вошел в нее.
Ей хотелось кричать от нахлынувшего потока ощущений, но его рот, целующий ее губы, поглотил готовые вырваться звуки. Она судорожно схватила его за плечи, пока он легко удерживал свой вес на локтях.
— Ш-ш, подожди минутку.
Низкий мелодичный голос дрогнул, и Виктория, поняв, как тяжело ему проявлять терпение в этот момент, ослабила свои объятия, надеясь, что не поцарапала его до крови, а затем улыбнулась:
— Продолжай.
Он засмеялся, почти не дыша, и она почувствовала, как его смех прошел через все ее существо. Затем он начал двигаться, касаясь ее бедер, и она снова застонала, закрыв глаза.
— Взгляни на меня, — приказал Синклер.
Ее глаза широко открылись, наблюдая за игрой страсти в его расширившихся зрачках. Каждый раз, когда она поднимала бедра навстречу его движению, у нее захватывало дух. Глубоко внутри ее возникала восхитительная пульсация, и вдруг Виктория почувствовала себя на седьмом небе.
Синклер уткнулся лицом в ее плечо и затем вздрогнул, оставив свое семя в ее лоне.
— Ну вот, — прошептал он, медленно опускаясь на нее, — теперь мы женаты.
Глава 8
Синклер испытывал глубокое удовлетворение от того, что стал первым мужчиной Лисички Фонтейн. Шанса разрушить брак больше не существовало, если только они не придумают какую-нибудь длинную сказку, но это уже не имело значения. Он начал понимать, что ему не хочется отпускать ее.
— Мне давно следовало бы поколотить Уильяма Лэндри, — пробормотал он, касаясь губами ее волос.
Виктория засмеялась.
— Согласна. Жаль, что мы не занялись этим с тобой, пока не были женаты.
Он поднял голову.
— Мне это не очень-то нравится.
Она выглядела, как растрепанный ангел в лучах солнечного света.
— Я знаю.