Приятно будет поболтать с добрым другом Томаса, который хорошо знал привычки брата и других его знакомых, а до начала проклятого завтрака стоит черкнуть письмо графу Кингсфелду. Также придется вновь встретиться с Остином — ему нужен еще один намек на то, куда послать своих ищеек.
Майло услужливо открыл парадную дверь, но странное выражение на лице остановило Синклера на первой же ступени.
— Что случилось?
— Ничего, милорд.
— У тебя такой вид, будто ты белены объелся.
Слуга издал звук, словно пытаясь преодолеть удушье.
— Леди Олторп только что получила несколько… предметов из Фонтейн-Хауса.
— Правда?
— Думаю, она в зимнем саду, милорд.
Кинув на дворецкого взгляд через плечо, Синклер поднялся по витой лестнице на второй этаж. Когда он приблизился к комнатам супруги, мимо него прошла пара слуг, которые несли то, что выглядело как остатки нескольких экзотических растений и цветов.
Дверь зимнего сада была закрыта, и Синклеру пришлось постучать костяшками пальцев по твердому дереву.
— Минутку!
Прошло значительно больше времени, прежде чем дверь отворилась. Служанка Виктории Дженни бросила на него встревоженный взгляд, затем повернулась и произнесла в глубину комнаты:
— Это лорд Олторп, миледи.
— Пусть входит, Дженни. Перестань, Генриетта!
Прежде чем она успела договорить, маленькое белое существо бросилось между ногами горничной и прыгнуло к открытой двери. Почти не думая, маркиз присел и подхватил его на руки.
— Что за дьявол!
Виктория обежала служанку и чуть не врезалась прямо в него. Отшатнувшись, Синклер опрокинулся на спину, задев при этом жену, и она тоже шлепнулась на пол.
— С вами все в порядке? — спросил он, пытаясь решить, рассмеяться ему или поскорее убежать вниз.
Она положила руку на рассыпавшийся каскад темных волос.
— Да, кажется.
Маркиз присел подле нее, отдавая ей пойманную зверюшку.
— Я предполагаю, что вы бросились за этим?
— Слава Богу. Иди ко мне, моя сладкая, — заворковала девушка, прижимая пушистый комок к груди.
— Что это такое?
— Пудель, разве непонятно?
— Это не пудель.
— Нет, пудель! Мы почти уверены в этом, не правда ли, Генриетта?
— Это клубок шерсти. Клубок шерсти с ногами.
Виктория засмеялась, ее глаза заблестели, когда она взглянула на него.
— Как вам не стыдно дразнить Генриетту! Она так застенчива…
Проклятие, именно сейчас ему так захотелось поцеловать жену!
— Возможно, если эту малышку подстричь и придать ей вид собаки, она чувствовала бы себя более уверенно.
Виктория состроила гримасу:
— Нет, ни за что!
Ноги Синклера затекли, поэтому он согнул колени и сел на пол возле нее.
— А почему нет?
— Я нашла ее в «Ковент-Гардене», в канаве. Кто-то поджег на бедняжке мех. — Одинокая слезинка скатилась по гладкой нежной коже. — Слава Богу, тогда шел дождь.
Синклер смахнул слезинку с ее щеки.
— Может быть, после всего, что с ней случилось, она действительно не выглядит такой уж глупой.
— Я предпочитаю думать о Генриетте как о прелестном создании. — Виктория снова улыбнулась, и Синклер почувствовал, как сердце перевернулось у него в груди.
— Чрезвычайно прелестном, — пробормотал он.
Их глаза встретились, Виктория покраснела и тут же обратила все свое внимание на маленькую собачку.
— Она робеет на новом месте, потому и убежала.
— Ничего, ей здесь очень скоро понравится. — Маркиз протянул руку жене.
Улыбка оставалась на ее лице, когда она сжала его пальцы и позволила помочь ей подняться. У него не было ни малейшего представления, сколько времени они стояли в холле, глядя друг на друга. Как только он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, из зимнего сада донесся душераздирающий вой.
— О Боже! Что случилось?
— Сава!
Виктория сунула Генриетту ему в руки и бросилась в комнату.