Ну и девица! Она осталась на уровне развития тринадцати лет и не способна принять разумный совет.
– Леди, вы так упрямы, что непременно свернете себе шею, – ядовито фыркнул он.
– Спасибо за предсказание, – мрачно буркнула Мики.
На бронзовом лице Кейла появилась кривая усмешка:
– Всегда к вашим услугам.
Мики бросила на него презрительный взгляд.
– Похоже, тактом и дипломатичностью вы никогда не отличались, – выпалила она. – Может, я и упряма, но вы – отвратительны!
Кейл даже не поморщился от этого оскорбления.
– Зато я в здравом уме, – гордо объявил он. – А вам стоит остудить голову. Это безнадежная затея.
Негромкое ржание заставило Мики повернуть голову. Перед ней были загоны, в которых Кейл держал скот. Мики снова перевела взгляд на своего спутника, и на ее лице заиграла злорадная улыбка. Теперь ей есть что ответить.
– Безнадежная? Только не говорите мне, что вы уверяли в этом переселенцев из лагеря. Наверняка вы говорили им, что они должны иметь для гонок хороших лошадей, и предлагали своих.
Какую-то секунду Кейл хотел ответить, но раздумал. Зачем начинать перебранку с этой упрямой, строптивой и сумасбродной девицей? Сосчитав до десяти, он взял ее за руку и потащил к своей палатке.
Когда они вошли внутрь, он схватил попавшуюся под руку сухую одежду и бросил ей.
– Вот, надень на себя. Не хочу, чтобы ты померла от воспаления легких до своей гонки. – В его тоне, однако, не слышалось беспокойства.
Не успел он повернуться к двери, как Мики с издевкой бросила ему вслед:
– Вы продаете свой скот состоятельным поселенцам, не так ли? Вы осуждаете это на словах, но при этом делаете все, чтобы разбогатеть самому. Если вы продаете лошадей по пятьсот долларов за штуку, я думаю, вы неплохо зарабатываете.
Кейл снова сосчитал до десяти. Этого не хватило, и он повторил счет. Потом медленно повернулся, на его лице была злая улыбка.
– Да, я продавал лошадей этим жадным поселенцам. Чем я виноват, что вы и ваши друзья такие дураки? – Он фыркнул. – Я реалист и зарабатываю на жизнь тем, на чем реально можно заработать.
Он сделал несколько шагов и снова оказался рядом с Мики, угрожающе нависнув над ней.
– Ты говоришь о свободной земле, но ничего нет свободного, дорогуша, – насмешливо произнес он. – Ты будешь работать в поте лица, чтобы создать в этом диком краю хорошее ранчо... если какой-нибудь мерзкий любитель чужих участков до этого не выстрелит тебе в спину. Для трети тех, кто хочет увидеть здесь молочные реки, они окажутся из простокваши. Эти люди найдут здесь только тяжелый труд. Другая треть стремится сюда, чтобы застолбить участок, а потом его продать. Еще треть будет спекулировать землей или прибавлять ее к своим землям, чтобы иметь больший вес и влияние. – Серебристые глаза с насмешкой пробежали по ее телу. – Готов поставить все деньги, что я выручил на продаже лошадей, на то, что через шесть месяцев у тебя не будет никакого участка. На тебя так насядут, что ты сама продашь участок и вернешься туда, откуда пришла. Твоя мечта растает как дым.
Какая самоуверенность! Какое высокомерие! Этого наглеца следовало бы поставить на место.
– Я знаю, чего хочу, и непременно это получу, – ответила Мики, решительно подняв подбородок. – У меня будет и земля, и ранчо, и в нем будет полно скота. Я построю дом, и никто не сможет его у меня забрать. Из-за моего отца мы все потеряли. Он все промотал... – Тут Мики осеклась, ругая себя за безрассудную вспышку.
Какое-то время Кейл молча с интересом смотрел на нее. Ему было не понятно, почему эта молодая женщина столь яростно желает иметь дом в самом центре Индейских территорий.