— Тем не менее графиня действительно появилась как бы ниоткуда. Я не имел удовольствия встречаться с графиней, но встречался с ее братом. Говорят, он составил небольшое состояние, бывая в игорных заведениях Саутуорка, — бросил Артур. — Кажется, он весьма неплохой игрок.
— Неужели? Никогда бы не подумал, что он картежник. Судя по состоянию их дел, у них нет ни шиллинга лишнего. Но я также никогда не подумал бы, что она графиня.
— Ты явно заинтересовался этой женщиной, — игриво заметил Артур. — Но я вовсе не собираюсь распространяться об этом твоем маленьком развлечении.
— Это не развлечение, дорогой брат. Разве ты забыл, что в конце сезона я женюсь? — улыбаясь, спросил Алекс.
— Я-то не забыл, а ты? — весело отпарировал Артур и встал, собираясь уходить. — Пожалуй, удалюсь, прежде чем ты проткнешь меня ножом для разрезания конвертов. К несчастью, матушка заперла дом на Беркли-стрит, отдав предпочтение моему, на Маунт-стрит. Клянется, что не может жить одна. Алекс фыркнул.
— Уже двенадцать лет, как она не живет на Беркли-стрит. Надо бы уговорить ее продать дом.
— Можно, конечно, попробовать, но нам обоим хорошо известно, что она ни за что не согласится продать собственность до тех пор, пока не будет обречена на смерть. Кстати, не забудь, что завтра мы приглашены на званый ужин к тете Пэдди. Сказать ей, что она может ожидать своего любимого племянника?
— Скажи, сделай милость. И добавь, что я приду непременно.
В другой части Лондона Пол еще раз пересчитал деньги, выигранные за карточным столом на вечере у Харрисов. Пятьдесят фунтов. Если присовокупить их к его выигрышу во время недавнего набега на Саутуорк, у него теперь достаточная сумма на приобретение приличного гардероба для Лорен. Если Господь пошлет ему еще немного удачи, через полтора месяца он сможет выплатить проценты, под которые Итан одолжил его наследство. К счастью, выигрывал Пол постоянно, и у него уже скапливалась небольшая сумма, которой хватит, чтобы обеспечить ему приличный доход, если эту сумму вложить в ценные бумаги какого-нибудь частного предприятия. Он очень серьезно изучал книги по политической экономии и был уверен, что сумеет добиться главной цели — возродить Роузвуд.
Когда Дэвис вошел в комнату, Пол сунул банкноты в нагрудный карман сюртука.
— Граф Берген, — объявил дворецкий и, повернувшись, торжественно удалился.
Пол поморщился; немец не очень-то его интересовал, он совсем не хотел отпускать Лорен в Баварию. Магнус вошел с огромным букетом лилий.
— Доброе утро, граф Берген, — вздохнул Пол, — это мне? Магнус даже не улыбнулся.
— Лорен дома? Мне хотелось бы поговорить с ней.
— К несчастью, она спит. Вчера мы вернулись домой очень поздно.
— Да, знаю, — рассеянно проговорил Магнус. Пол нетерпеливо посмотрел на графа.
— А вам не приходило в голову, что Лорен, возможно, не нравится быть постоянно под наблюдением?
— Да, — коротко ответил немец, и тут взгляд его упал на туалетный столик у окна, где букет гардений соседствовал с букетом роз.
Проследив за направлением его взгляда, Пол ухмыльнулся:
— Как видите, вы не единственный, кто добивается ее внимания.
— Может быть, но ее дядя согласен на мои условия, — грубо ответил Магнус.
— Он-то согласен, а Лорен?
Немец угрожающе прищурился, подбежал к столу, бросил свой букет на букет гардений и, повернувшись, вышел, не проронив ни слова. Пол видел из окна, как Магнус поспешно вышел из дома, спустился по ступенькам, после чего бодрым шагом направился в сторону «Ковент-Гардена».
— Судя по всему, она не согласна, — произнес вслух юноша и, все еще улыбаясь, вернулся к своим книгам.
Не говоря уже о том, что надеть ей было совершенно нечего, Лорен не имела ни малейшего желания идти на ужин к леди Пэддингтон.