– А как насчет земельных угодий?
– Я уже принял их в расчет, но все равно не хватает нескольких тысяч. Я включил в смету конюшню, всю мебель в доме, даже кухонную раковину...
Он попытался пошутить, но Эйнджел было не до шуток. Оба они были страшно расстроены и подавлены.
– С какой стороны ни посмотри, долги вашего отца огромны.
– А как же прииск? Разве у моего отца не было доли в золотом прииске где-то на западе?
Поджав губы, Фрейзер быстро просмотрел все документы.
– Ну да, он владел долей золотого прииска, но шахта никогда не давала золотоносной руды в промышленных масштабах, так что эта собственность не принесет денег. Вы никогда не найдете покупателя на столь невыгодное предприятие.
Эйнджел устало вздохнула и прижала к виску руку.
– По крайней мере, у меня есть дом.
Фрейзер открыл было рот, но тут же остановился в нерешительности.
Эйнджел встревожено взглянула на него:
– У меня есть дом, не так ли, Генри? Он скорбно покачал головой.
– Не хочу лгать вам, Эйнджел, но, боюсь, удар будет слишком силен для вас... Среди этих документов есть долговое обязательство, по которому поместье Бель-Монтань, дом и все прочее имущество, переходит в собственность Уилларда Крэддока.
– Крэддока! – Эйнджел вскочила с кресла. Ее глаза расширились от страха. – Вы совершенно уверены в этом?
– Мне очень жаль, но первое, что я сделал, увидев этот документ, это установил подлинность подписи вашего отца. Очевидно, он проиграл поместье Крэддоку в покер.
Эйнджел принялась ходить по комнате, шурша складками своего траурного платья, пытаясь найти выход из положения.
– Вам, должно быть, известно, что мистер Крэддок просил вашей руки? – осторожно произнес Фрейзер. – Да.
Краткость ответа выдавала ее отношение к этому предложению. Опять этот Крэддок! Старый разврат ник, вдовец, он бесстыдно преследовал Эйнджел на протяжении последних двух лет, и тот факт, что теперь он стал владельцем поместья Бель-Монтань, вызывало в ней беспомощный гнев.
Фрейзер тихо кашлянул.– Возможно, вам следовало бы пересмотреть свое отношение к его предложению, Эйнджел. Он обещал оформить Бель-Монтань на ваше имя в качестве приданого...
– Нет, Генри! Никогда! Я никогда не выйду замуж за эту отвратительную свинью!
Страстная убежденность звучала в ее голосе, и было совершенно очевидно, что о Крэддоке не могло быть и речи.
Стараясь успокоиться, Эйнджел взяла с подлокотника кресла черные лайковые перчатки и натянула их на руки.
– Сколько времени в моем распоряжении?
– Учитывая ваш траур по усопшему отцу, мистер Крэддок дал вам один месяц на размышления.
Фрейзер взял с серебряного подноса сигару и закурил. Он был поражен, с каким достоинством держалась Эйнджел перед лицом надвигавшейся катастрофы – полного разорения. Несмотря на шок, который она испытала, узнав о потере поместья, Эйнджел пыталась строить планы на будущее, которого фактически у нее больше не было.
– Хорошо, сегодня вечером я просмотрю все эти бумаги и до конца этой недели свяжусь с вами.
Эйнджел взяла со стола кипу документов, и Фрейзер проводил ее до двери. Прежде чем окончательно расстаться с ним, Эйнджел сумела заставить себя сказать ему несколько любезных и вежливых фраз, но, выйдя на улицу, уже не могла расправить плечи, согнутые тяжелым ударом судьбы. Ей даже в голову не могло прийти, что ее отец оказался столь глуп, чтобы проиграть в карты родовое поместье. Ведь он так гордился им и теми прекрасными лошадь ми, которых там выращивали!
Эйнджел всегда знала, что слабым местом отца была игра в карты, но она и представить себе не могла, на сколько огромными были его карточные долги. Ройс тщательно скрывал все свои дела от дочери, не желая обременять ее своими проблемами.