Когда Небесные Глаза тихонько издала звук удовольствия и на ее губах появилась улыбка, сердце Мэгги просто растаяло.
То же самое испытал и Соколиный Охотник.
– Ты слышишь, как она издает звуки радости? – спросил Соколиный Охотник, как бы стремясь доказать Мэгги, что за то время, которое она вынуждена была провести без дочери, девочке никак не навредили.
– Я хочу, чтобы она никогда не была несчастлива или одинока, – тихо сказала Мэгги. – Вместе мы сделаем ее мир прекрасным, ведь так же, Соколиный Охотник?
– Да, прекрасным, – сказал Соколиный Охотник, кивая головой. – В этом несовершенном мире мы сделаем все, чтобы ей не причинили зла.
– Только благодаря тебе это станет возможным, – сказала Мэгги, одарив его нежной улыбкой. – Если бы ты не оказался рядом и не нашел меня, я уверена, что мне пришлось бы рожать одной. Одни бы мы не выжили.
– Помолчи теперь, моя Глаза Пантеры, – сказал Соколиный Охотник, тихонько прикрыв ее рот рукой. – Не думай о том, что могло бы быть. Думай о настоящем. Посмотри на свою дочь. Теперь она с тобой навсегда.
– Навсегда, – повторила Мэгги, снова с гордостью посмотрев на Небесные Глаза. – Это навсегда, дорогая доченька.
– Небесные Глаза изящна, как ее мать, – сказал Соколиный Охотник, обняв Мэгги за талию и, притянув ее к себе, продолжал любоваться ребенком. – Кроме того, она так же красива. Однажды она станет принцессой. Она будет прелестна в одеждах арапахо.
Мэгги прильнула к Соколиному Охотнику, но не улыбалась. Она пристально смотрела на маленькие прутики, которые были вставлены в свежие ранки в ушах ее. дочери.
– Как долго будут заживать ее уши? – спросила она.
– Столько же времени, сколько и ее пуповина, – сказал Соколиный Охотник, погладив своими пальцами крошечный пупок ребенка. От его прикосновения кожа вздрагивала.
– Тогда это будет совсем недолго, – сказала Мэгги, облегченно вздохнув. – В ее уши будут вставлены серьги?
– Очень крошечные, – ответил Соколиный Охотник, кивнув головой, – а с возрастом – большего размера.
Внезапный плач заставил Мэгги снова взглянуть на малышку. Ручки и ножки Небесных Глаз двигались, а лицо покраснело от громкого плача. Мэгги пришла в совершенный восторг от мысли, что наконец-то сможет поднести ребенка к собственной груди.
– Она хочет есть, – сказал Соколиный Охотник, наклонившись и взяв Небесные Глаза себе на руки.
Он держал Небесные Глаза, покачивая и ожидая, пока Мэгги приспустит свое платье, чтобы высвободить грудь. Это доставило Соколиному Охотнику большое удовольствие. Он пристроил маленькие губки возле груди своей женщины. Руки Мэгги приняли дочь у Соколиного Охотника.
Слезы выступили на глазах Мэгги, когда Небесные Глаза стала довольно сосать грудь, держась за нее своими крошечными пальчиками. Мэгги улыбнулась Соколиному Охотнику, услышав, как ее дочь начала издавать тихие мяукающие звуки, высказывая тем самым свое удовольствие.
– Теперь я чувствую полное удовлетворение, дорогой, – прошептала Мэгги. – Теперь моя душа успокоилась.
– Так и должно было быть, – сказал Соколиный Охотник, наклонившись над ней, чтобы поцеловать.
Он снова сел и стал смотреть на мать с дочерью, сожалея о тех страданиях, которые пришлось Мэгги доставить за эти два дня, однако быстро отогнал от себя эти мысли. Все, что он сделал, было во благо ребенка и его женщины. И теперь уже все позади. Скоро он женится на Глазах Пантеры и все будет так, как и должно быть!
Многодетная Жена вошла в вигвам именно в этот момент. Дверного проема едва хватало для ее здорового, полного тела.
Она улыбнулась Мэгги, увидев, что ребенок с жадностью сосет ее грудь, а затем Соколиному Охотнику. Она развернулась, чтобы высунуться наружу и втащила колыбельку в вигвам.