– Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя достойным образом?
Соколиный Охотник пристально посмотрел ей в глаза, борясь с желанием обнять и успокоить. Уважение к недавней смерти ее мужа не позволило ему раскрыть ей свои чувства. Он дотронулся рукой до ее волос и убрал мокрые пряди с бровей.
– Не нужно говорить, – сказал он. – Достаточно того, что с тобой все в порядке.
Глаза Мэгги расширились. Она с трудом сделала несколько глотательных движений. Все у нее внутри затрепетало от его прикосновения и от того, как он на нее смотрел и разговаривал. Теперь она знала, что была права, подозревая в нем просыпающиеся чувства… Точно такие же, какие она испытывала к нему.
Все же – как грустно, что она не может поступать так, как ей повелевает сердце. Было так тяжело сдержаться, не броситься в его объятия, не поведать ему о своей любви. А ей так хотелось поблагодарить его за то, что он пробудил в ней эти чувства, которые, ей казалось, умерли в ней навеки.
Бессознательно она положила руку на свой живот. Она сразу же поняла, что дождь, намочив ее одежду, сделал ее облегающей и Соколиному Охотнику, взгляни он на ее талию, сразу бы раскрылось ее положение. Быстро одернув свое пончо, она постаралась, чтобы бесформенная одежда вновь скрыла ее секреты.
Она чувствовала себя словно в ловушке. Чем сильнее становилась их взаимная любовь, тем невозможнее было для нее рассказать ему правду о себе. И сможет ли когда-нибудь вообще?
Индеец с трудом понимал, как она могла, совсем недавно потеряв мужа, так быстро увлечься другим мужчиной. В свои тридцать зим он имел достаточный опыт, чтобы увидеть, когда женщина попадала под его чары.
До этой женщины с глазами пантеры и невинной улыбкой, он всегда игнорировал такие откровенные взгляды. Скоро он должен найти способ поговорить с ней о ее чувствах.
Но такие деликатные дела требуют времени. Он не был мужчиной, который бросается на женщину.
– Соколиный Охотник, посмотри туда! – воскликнула Мэгги, показывая вдаль, где над горами разноцветной дугой в небе легла радуга. – Не правда ли красиво? И жара, наконец, закончилась!
– Да, конечно же, красиво, когда радуга обещания лежит как громадный нарисованный красками туман через все небо, – сказал Соколиный Охотник, подняв руку к небу, очерчивая радугу своими вытянутыми пальцами.
– Радуга обещания, – сказала Мэгги, обращая свой взор на Соколиного Охотника. – Какой красивый образ. Это как индейский мощный лук, посылающий стрелу в небо.
Соколиный Охотник опустил свою руку, улыбнулся ей и кивнул в знак согласия, довольный тем, как она быстро схватывает индейские идеи. Затем усмотрев опасность в столь близком пребывании от нее он слез с сиденья в фургоне и вновь занял место на Пронто. Тот подошел к фургону как будто ему была передана безмолвная команда.
– Теперь мы продолжим наш путь, – сказал Соколиный Охотник. – Солнце скоро нас высушит. Мы снова будем ехать до сумерек. Затем мы остановимся, поедим и поспим. Завтра на восходе солнца мы приедем в мою деревню.
– Завтра? – тихо сказала Мэгги, содрогаясь при мысли, что придется ехать еще целый день. Ребенок в ней сегодня был спокоен. Даже несмотря на бурю, он ни разу не повернулся в ней. Корова мычала, куры кудахтали, петух пел во время самых ужасных раскатов грома, но ребенок все это время оставался спокоен.
Мэгги боялась, что дитя вот-вот должно родиться. Она боялась, что это произойдет раньше, чем прибудут в деревню.
Что будет, если Соколиный Охотник не только узнает, что она беременна, но и будет вынужден сам принимать ее малыша!
Снова возникли страхи, что он, возможно, не захочет прикоснуться ни к ней, ни к ее ребенку, как только узнает о ее беременности.