– Нет, нет, это невозможно! – горячо возразил профессор. – Это совершенно исключено.
– Следствие будет обязано проверить и такую версию, – сдержанно напомнил Магистр. – И последнее. Мы обязаны защитить права жертвы этого эксперимента – самого трансогенета. Это все?
Задавая этот вопрос, Магистр не очень-то надеялся на положительный ответ. Ответь профессор утвердительно, Магистру осталось бы только поблагодарить визитера за своевременный донос, передать кейс с содержимым в научный центр и отправить на Землю следственную группу, которая благополучно установит контроль и над институтом, и над его аномальным объектом исследования. Несколько уголовных дел, несколько приговоров. Да, можно еще предложить профессору принять участие в работе в качестве эксперта. В конце концов, он наверняка рассчитывает на такое вознаграждение. Но зачем тогда профессор так настаивал на встрече именно с высшим руководством Ордена? Стоило ради такой мелочи отрывать руководителя Ордена от дел? Что в этом чемодане предназначалось персонально для Магистра и не могло быть доверено рядовому сотруднику службы безопасности, офисы которой есть и на Земле? И почему профессор требовал срочной встречи, не соглашаясь подождать даже пару дней? Пока эти вопросы оставались без ответов, завершить разговор Магистр никак не мог.
Гость, казалось, и сам уже догадался, что выводы, сделанные Магистром из беспорядочного рассказа о странной пациентке, не соответствуют степени той важности, о которой заявлял профессор, настаивая на встрече.
– Нет, – ответил он и, оправдываясь, добавил: – Поймите, мне сложно сразу рассказать о том, что происходило на протяжении трех последних лет.
– Конечно, профессор, – Магистр с пониманием кивнул, – я вас внимательно слушаю.
– То, что находится на этих дисках, – начал гость, – носит научный характер. Видите ли, я – теоретик. Я руководил исследованиями и совершенно упустил из виду то, как можно использовать результаты моей работы в прикладной науке.
– Я полагаю, ваше правительство как раз заинтересовалось возможностью их практического применения?
– Да. Когда мы начинали работу, никто не подозревал, какие перспективы откроются в дальнейшем. По мере того как мы двигались вперед, в рамках одного большого проекта выделялись новые и новые направления, но все равно круг замыкался на генетиках. Мы вели работу по выявлению искаженных функций генов этого организма. Но я был уже не в состоянии контролировать все лаборатории. Постепенно меня отстранили от большинства проектов. А недавно я случайно узнал о начале совершенно нового проекта.
Профессор вскинул голову и в гневе сжал кулаки, но вовремя вспомнил, что перед ним не бывший ученик.
– И в чем его суть? – мягко напомнил Магистр.
– Вы знаете историю провала эксперимента «Колыбель»? – вопросом на вопрос ответил профессор.
И не дождался ответа. Но по тому, как подался вперед его собеседник, гость мгновенно понял: знает, знает наверняка, знает так, как не знает больше никто, но зачем-то хочет выслушать иную версию. Профессору стало жарко. Взгляд Магистра приковал его к креслу, так, что казалось, будто в груди застряло большое копье, не давая вздохнуть или пошевелиться, а из горла вместо крови хлынули слова, которые профессор уже был не в силах удержать. И он заговорил, захлебываясь, быстро и суетливо:
– Это был дерзкий эксперимент молодых гениев. Они пытались создать человека будущего. Сверхчеловека. Трансогенета без изъянов. Неоницшианцы. Их не устраивал осторожный и медленный путь, по которому всегда шел Центр контроля рождаемости, они пытались перескочить через несколько ступеней одним махом.