Правда ли, что Меньшиков сыграет Эраста Фандорина!
Видимо, так - Никита Михалков собирается ставить роман Б. Акупина «Статский советник», с собой в роли князя Пожарского и Меньшиковым - Фандориным, и это было бы идеальным совпадением. Фандорин - фантомный герой, то есть герой нереальный. Но вот же он осуществился на словах, и полюбили же его читатели - вместе с седыми висками, японской гимнастикой, «это раз, это два, это три» и графинями в будуаре. Теперь фантомный герой имеет возможность экранного воплощения, и, я думаю, он это сделает. Потому что своего Фандорина Акунин не выдумал, а заметил, уловил какую-то пока бесплотную тень, какой-то носящийся в эмпиреях и эфирах дух. И этот фантом наверняка давно облюбовал Олега Меньшикова, мастера изображать «некто» и «нечто», как своего воз- можного воплотителя.
Есть актеры, пришедшие в искусство «от земли», «от времени», «от общества», «от знакомого театра», а есть - «из ниоткуда с любовью». Странное это племя, точно призраки или привидения, и замедленными шагами марионеток рока проходят они свое жизненное поприще. Они прославляются мгновенно. Бывает, что их вдруг перестают снимать, неизвестно почему (могу напомнить нашего давнего Овода, немыслимого красавца Олега Стриженова). С ними вообще мало происходит понятного и объяснимого. Так что Фандорин для Меньшикова - это было бы хорошо, это еще один шаг в тумане национальных грез, еще одно «зеркало для героя», которого нет и который есть.
Современники, любя Меньшикова и его фантомного героя, начинают уважать сами себя и что-то понимать о ценности отдельного человеческого существования. Сказать, что нет в этой отдельности, вызывающей массовый интерес, никакой печали, не берусь. При всем моем восхищении его творчеством, Меньшиков для меня - пришелец из другой галактики. Он и играет чаще всего таких пришлецов, которые метеорами пронзают окружающее пространство, проездом из ниоткуда в никуда, к вящему несчастью свидетелей сего трагического падения. В 1999 году о нем вышла книга. Продираясь сквозь высокопарные благоглупости этого сочинения в четыреста страниц, читатель с удивлением может обнаружить, что герой книги не беседовал с ее автором. Но дело обстоит еще хуже. Он ее даже не читал. Можете вы себе такое представить? «Да я посмотрел, там на обложке написано - Олег Меньшиков, заслуженный артист России… Я не заслуженный артист России, все вранье. Ну, значит, и остальное не лучше».
Действительно, из-за бюрократических несуразиц (Меньшиков не работает в стационарном театре и некому его «выдвинуть») официального звания у него пет. Фыркнул как-то: «Ну и ладно, подумаешь… пускай им будет стыдно».
На руке - ясная, глубокая, длинная-длинная линия жизни.
Соблюдает православные обряды.
Железная воля.
Раздражителен и нервно подвижен в высшей степени.
Любит гостиницы… все, коридор закончился, наш герой входит в свой номер. Дверь закрыта. Просьба не беспокоить.
Меньшиков Олег Евгеньевич
© Татьяна Москвина, Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. II. СПб, "Сеанс", 2001 г.
Как положено истинному романтическому герою, взлелеянному авторским вымыслом, он обязан появиться в конце сложноподчиненного предложения, точно в конце гостиничного коридора, войти в зеркало и выйти из него, продолжая свой призрачный фатальный путь не то один, не то уже вдвоем. Олег Меньшиков. Герой. Модель для сборки: очи черные 2 штуки, зубы белые 32 штуки, баритон, прочее в ассортименте. Самый знаменитый и высокооплачиваемый актер поколения, национальный любимец, не имеющий в своих чертах никакого специально-национального отпечатка. Звезда, обязанная и обреченная вызывать к жизни вещество Мечты и увенчанная славой настолько, что невольно думаешь, не замешался ли тут старина der Toiffel и не взял ли чего у нашего героя в обмен на свои дары.
До начала девяностых годов такие подозрения безосновательны: советский кинематограф взял О. М. как модель положительного молодого человека, и принц Греза был опознан публикой сразу. Сверкнув нервическим напряжением в эпизоде Родни, он сыграл легкокрылого Костика в Покровских воротах, телефильме, где стал идеальным воплощением чистой водевильной тональности и песней о человеческой молодости. Явившись во всеоружии бесспорных профессиональных умений, О. М. заключал в себе некоторую тайну происхождения, некую ирреальность, развернувшуюся затем в сюжете его творческой судьбы полной мерой.
Человек ниоткуда. Таких не бывает. Нездешний вечер, зеркало для героя, ловящее блики далеких небесных огней, мелодия из тех, что напеваешь во сне и никогда не слышишь наяву. Даже цепь конкретных ролей подобралась особая, со странностями: никогда у героя О. М. не будет своего дома, нормальных родителей, жены и детей.
В представление драмы Бытия этот герой приходит один, с неизвестной целью. Так миловидным призраком в черном пальто зачем-то появился он в Полетах во сне и наяву, походя унизил героя Олега Янковского - дескать, дальше действовать будем мы - и делся куда-то. В картине По главной улице с оркестром, напротив того, дружелюбно поговорил с героем Олега Борисова, будто принимая от него некую эстафету, но тоже проездом из ниоткуда в никуда. Не испытывающий никаких видимых затруднений при погружении в тот или иной авторский мир, О. М., однако, не "перевоплощается", а либо воплощается, либо нет - и в этом последнем случае нас ждет печальное превращение. Вместо отточенного, как нож, героя мы увидим бледное привидение, застывшее с недоуменным выражением непроницаемых для света глаз. В Моем любимом клоуне или Лестнице он не "играет плохо" - он попросту перестает быть. И если бы однажды этот актер исчез со всех копий фильмов с его участием, оставив лишь силуэт пустоты и список премий, - это не вызвало бы удивления.
Самая значительная роль О. М. конца восьмидесятых, русский офицер Артеньев в исторической драме Моонзунд - не характер, но судьба, очаг героического сопротивления человеческого "я" хаосу свихнувшегося мира. Он жил внутри самого себя как в осажденной крепости, этот утонченный рыцарь магического эгоцентризма, и существовал, покуда боролся с действительностью. Как только надо было вступать в связь с миром и, например, рассказать нам о любви этого человека к другому человеку, герой О. М. переставал существовать.
Впечатление силы, отчаянно мечущейся где-то за экраном, и героя, не находящего необходимого применения после спетой им в Покровских воротах юности, поборол Александр Хван, поместивший его в сумрачную растерянную Россию начала девяностых. Дюба-дюба - припев заморской песенки, бессмыслица, как и все титанические усилия героя, предпринятые им для достижения абсолютно ненужной цели. Этот бледный молодой человек с романтическим обликом лермонтовско-достоевского толка, разбуженный от крепкого сна во льдах Вечности, помнит, что он - герой, решивший "быть", а потому должен действовать. Но, плутая в некоем неземном метро, он заблудился, сел не на тот эскалатор и прибыл не в свой сценарий, в абсолютно чуждую ему действительность, где наломал дров, перепортил судеб, но потом все-таки выбрался на нужный эскалатор и в неведомом баре спросил себе водочки, выкидывая из головы пережитый только что нелепый кошмар, где являлся студентом-сценаристом в грязной унылой стране, полной уродов, и за каким-то чертом вызволял из тюрьмы какую-то девицу. Нисколько не сомневаясь в своем праве распоряжаться чужими судьбами, наш новый Раскольников совершал мелкие некрасивые преступления и, всем чужой и всему враждебный, точно кислота в химическом опыте, прожигал реальность, завершая свое пребывание в ней закономерным взрывом.
Многомерность возможного существования О. М. нашла достойное воплощение в Утомленных солнцем. Издалека пришел он, посланец бездны, отличник НКВД, в одно солнечное утро 1936 года завершать свою дорогу в ад. Дворянин, белый офицер, талант, душа общества - все эти изящно сотканные сиятельные оболочки прикрывали лик демона, уничтожающего ненавистный мир. Остатки слабого, милого, страдающего человека, который когда-то любил, учился музыке, был выметен историческими вихрями из родного дома - и нечеловеческие дерзость, ярость и гордыня переплетены в герое так, что двойствен и двусмыслен каждый его взгляд и каждая реплика. Он позволяет себе человеческое с наслаждением - это дает ему краткое забвение, иллюзию чего-то похожего на жизнь. Но не перевоплотиться падшему созданию в самого себя, молодого и счастливого, - а суждено ему, рядовому ангелу мрака, с ужасом и восторгом отдать честь портрету настоящего хозяина, возносящемуся над русскими полями, и потом, исполнив черную миссию, вынести всему человечьему в себе смертный приговор. В этом образе, созданном из сверхъестественной плотности и высоких температур, нет "стороннего" взгляда артиста на своего героя, не привнесено и тени его оправдания или осуждения. Как и всегда.