— Зачем же нам стремиться именно туда? Разве нельзя отыскать другого?
— Мы в пустыне.
— Однако не совсем… Что за стена там виднеется?
— Ничего нет, — ответил проводник нерешительно.
— Полно, друг, ты смеешься надо мной!
— Не понимаю.
— Как! — вскричал дон Фернандо. — Разве ты не видишь на вершине этого пригорка, немного вправо, минутах в десяти ходьбы отсюда белые стены здания, наполовину скрытого деревьями?
— Надо быть слепым, чтобы не видеть, черт побери! — подтвердил Мигель.
Проводник содрогнулся, но тотчас же, по-видимому, собрал все свое мужество и принял решение.
— Сеньоры, — сказал он, — я вижу этот дом не хуже вашего. Я знаю его давно.
— Что это за здание? — осведомился дон Фернандо.
— Асиенда дель-Райо.
— Блистательное название, во всяком случае 12 , — с улыбкой заметил Мигель.
— Оно принадлежит дону Хесусу Ордоньесу де Сильва-и-Кастро, — невозмутимо продолжал проводник.
— А что это за человек? — поинтересовался дон Фернандо.
— Один из богатейших землевладельцев в провинции.
— Очень хорошо, но я не о том спрашиваю; сам-то он какой человек?
— Чистокровный испанец, пропитанный предрассудками до Мозга костей, ханжа, лицемер, развратник, коварный и лживый, но, разумеется, примерный католик — вот вам его портрет.
— Гм! Портрет не льстивый и если похож на оригинал, то последний весьма непривлекателен.
— Он точен. Позвольте мне еще раз настаивать на том, чтобы остаться ночевать здесь, это для нас будет лучше во всех отношениях!
— Разве нас плохо примут?
— О нет, нет! Этого опасаться нечего. Только…
— Только что?
— Странные слухи ходят про этого дона Хесуса Ордоньеса и про его дом.
— Да ну же, говори прямо! — вскричал с нетерпением дон Фернандо.
— Асиенда его имеет дурную славу в краю, люди благоразумные обходят ее стороной, страшные вещи рассказывают про эти старые стены… Поговаривают, будто там водится нечистая сила.
— Только-то! — радостно вскричал Мигель. — Вот славный случай посмотреть на привидение, который я-то уж ни в коем случае не упущу, поскольку жажду этого счастья всю свою жизнь, но ни разу еще не испытал его!
— Веди нас, Хосе, мы тут не останемся.
— Но…
— Полно говорить о пустых фантазиях, ведь мы не дети, которых пугают сказками, идем.
— Подумайте…
— И думать нечего! В путь!
— Если вы непременно хотите этого…
— Требую.
— Я покоряюсь вашей воле, но помните, что я только уступил вашим настоятельным требованиям.
— Разумеется, Хосе, я беру на себя всю ответственность.
— Так пойдемте, раз вы непременно этого желаете, но послушайтесь меня, будьте осторожны!
— Да чего же нам бояться-то? — рассмеялся Мигель. — Разве мы не такие же черти? Неужели сатана не будет добрым товарищем своим же?
Проводник пожал плечами с грустной улыбкой и двинулся в путь.
Спустя десять минут путешественники приближались к асиенде.
Когда они входили в ворота, Хосе увидел разглагольствовавшего среди кучки народа отвратительной наружности индейца, кривого и однорукого, тело которого было раскрашено, подобно тигровой шкуре, желтоватыми пятнами, а лицо, узкое, коварное, жестокое, просто отталкивало.
Возле него стоял серый мул, худой, с ввалившимися и окровавленными боками, понурив голову с покорностью отчаяния несчастного животного, не прирученного, но терзаемого человеком. Громадная собака с серой свалявшейся шерстью, с окровавленными ушами и гноящимися глазами, лежала у ног индейца.
Увидев этого человека, Хосе вздрогнул, в глазах его сверкнула молния, и он невольно прошептал:
— Каскабель здесь! Зачем?
Как тихо ни были произнесены эти слова, дон Фернандо услышал их.
Между тем проводник не останавливался, и всадники въехали вслед за ним во двор.
ГЛАВА III.