Отношения их изменились, стали сердечнее и доверительнее. Наконец Четти Сингх предложил Чжэну и его отцу участвовать в предприятии по торговле слоновой костью. Естественно, предложение сопровождалось просьбой, вложить в дело немалые средства, позволяющие значительно расширить объемы товара и масштабы операций и дополнительно к этому другую немалую сумму – за передачу прав на фирму и ее деловые связи, которыми до того безраздельно располагал сам Четти Сингх. В целом он хотел получить ни много ни мало один миллион долларов. Выступая от имени своего отца, Чжэн сумел в ходе искуснейшего торга снизить требуемую сумму наполовину.
Только став полноправным партнером Четти Сингха, Чжэн наконец по достоинству оценил размах его деятельности. Во всех странах, где еще сохранилось поголовье слонов, тому удалось сколотить группы своих соучастников из людей, занимающих ключевые государственные посты, например министров. Хватало и информаторов, и подкупленных сотрудников в крупнейших национальных парках. В основном, конечно, это были простые егеря, но встречались и директора, то есть люди, в обязанности которых как раз и входило охранять живущих в парках животных.
Совместное предприятие приносило такой доход, что, когда пребывание Чжэна на посту посла подошло к концу, отец через своих друзей – высших чиновников тайваньского правительства – добился повторного назначения сына на трехлетний срок.
Отец Чжэна и его старшие братья уже прикинули, какие прибыли сулит вложение денег в Африку. Начав с небольшого, но выгодного рыболовецкого предприятия, а затем перейдя к торговле слоновой костью, семья Чжэна все больше и больше втягивалась в деятельность, ареной которой стал Черный континент. Ни Чжэн, ни его отец не чувствовали угрызений совести, вкладывая значительные средства в Южной Африке – стране, где черное население жестоко страдало от апартеида.
Они знали, что осуждение апартеида мировым сообществом, в частности экономические санкции, привело к снижению цен на землю и другую недвижимость до такой степени, что не скупать все подряд для здравомыслящего бизнесмена было бы просто непростительно.
«Достопочтенный отец, – обратился как-то Чжэн к своему родителю во время одного из приездов в Тайбэй, – лет через десять апартеид и власть белого меньшинства исчезнут с лица этой земли. Как только это случится, цены на недвижимость поднимутся до своего действительного уровня».
Они скупали огромные усадьбы, площадью в десятки тысяч акров каждая, а стоимостью не выше цены трехкомнатной квартиры в Тайбэе. Когда правительство США заставило изъять средства из экономики ЮАР, они стали скупать фабрики, административные здания и торговые центры, ранее принадлежавшие американским компаниям. При пересчете на деньги недвижимость обошлась им в пять или десять центов за доллар.
Однако отец Чжэна, будучи ко всему прочему еще и распорядителем скачек гонконгского ипподрома, как расчетливый игрок никогда бы не поставил все деньги на одну лошадь. Поэтому Чжэн с отцом вкладывали средства и в других странах. Только что было заключено соглашение между ЮАР, Кубой, Анголой и США о предоставлении независимости Намибии, и они немедленно обратили взор в сторону новой независимой страны, купив недвижимость в Виндхуке, лицензии на лов рыбы и добычу полезных ископаемых.