— Тогда коммунистическую партию в Китае создали, при ней — Красную армию. За несколько лет коммунисты окрепли, и Мао сделался там центральной фигурой, иначе бы за ним народ не пошел.
— Потому что марксист, — определил Никита Сергеевич. — Он тоже против богатых боролся.
— И это тоже, — согласился Микоян. — Думаю, японцы решили Россию на зуб попробовать, недаром в Монголию залезли. Жуков тогда мастерски выступил.
— Да, Жуков японцев урезонил, врезал, так уж врезал!
— На Гитлера это впечатление произвело. Не случись у нас печального опыта Финской войны, Гитлер бы Союз не тронул, — заключил Анастас Иванович.
— Об этом стыдно вспоминать! — взмахнул рукою Хрущев. — Наши силы во много раз превосходили противника. Я, например, знаю, что самолетов у нас более двух тысяч было, а у финнов — сто, танков — четыре тысячи, а у них — двадцать! Опозорились мы капитально. Тимошенко полностью себя дискредитировал, а ведь считался талантливый маршал.
Вспоминая о позорной стодневной компании, Микоян болезненно скривился:
— Ко дню рождения Сталина прорвать финскую оборону хотели. Сколько солдат переубивали, сколько техники загубили!
— Точно, точно! — подтвердил Хрущев. — В Кремле уже народное правительство Финской социалистической республики сидело.
Анастас Иванович грустно качал головой:
— Наша армия была совершенно не подготовлена к боевым действиям. Не было взаимодействия родов войск, толчея, неразбериха.
— А чего ожидали? Военную верхушку Сталин обезглавил, командиров пересажал, не пойми кто командовал, и Тимошенко тогда чего?! Война с Финляндией боком вышла! — негодовал Хрущев. — Иосиф зеленый ходил, получая безрадостные сообщения с финского фронта.
— После такого провала он был готов на любые уступки, только бы остаться в дружбе с немцами. Помню, как на Молотова кричал, заставлял писать Риббентропу, предлагал нефтепродукты, металл, плебейскую преданность демонстрировал, лишь бы задобрить фюрера, переключить его на англичан и американцев.
— Гитлер, видать, относился к англичанам лучше, чем к русским, — заметил Никита Сергеевич.
— Мы б с Гитлером сто лет дружили, если бы финнам накостыляли, — определил Микоян.
— Роковое событие! Противно, что Сталин перед Гитлером лебезил!
— Да, делал реверансы, но кто ему тогда их не делал? Я Иосифа здесь не виню. Несомненная заслуга Сталина в подписании пакта Риббентропа — Молотова. Сталин всеми средствами хотел выгородить Советский Союз. В любом случае в мировую войну мы вступили последние.
— Тебе видней, я-то на периферии сидел, это ты по правую руку у Сталина.
— Ну, не по правую! — отмахнулся Анастас Иванович.
— Не по правую, пусть по левую, не имеет значения, рядом со Сталиным был.
— Рядом был, — кивнул Микоян и продолжал: — А дружили с немцами крепко. С тридцать девятого по сорок первый год от Германии была сплошная выгода. Сколько фашистам товара продали? Сколько стали? Сколько продовольствия? Продавали за реальные деньги, не за мифические. Гитлер на наших ресурсах окреп. Без матушки России не был бы таким силачом и великаном. Немцы платили исправно, а мы были исправным поставщиком. Черчилль матерый антикоммунист из кожи вон лез, чтобы поссорить Россию и Германию. СССР для него был и остается врагом номер один. Черчилль симпатизировал фюреру — художник, вегетарианец. Ты, Никита, знаешь, что Адольф мяса в рот не брал?
— Откуда мне знать?
— Однако так. И Гитлеру нравилась Англия, одни усики на английский манер чего стоят? — усмехнулся Анастас Иванович. — Гитлер не стремился воевать с англичанами.
— Желания у нас одни, а в жизни зачастую не по желаниям складывается, — развел руками Никита Сергеевич, и, наконец, уселся на лавочку.
Микоян подобрал камешек и бросил в реку:
— Тебе известно, что сразу после капитуляции Германии Черчилль готовился напасть на Советский Союз? Не разоружал сдавшиеся в плен нацистские дивизии, писал приказы английским войскам готовиться к наступлению. Хотел внезапно атаковать Москву. По существу, Черчилль не лучше Гитлера. Американцы тогда его удержали, хотели, чтоб мы Японию придавили. К счастью, летом сорок пятого Черчилля не утвердили председателем английского правительства.
— Черчилль еще тот фрукт! — выдал Хрущев.
— Поле войны в Англии была страшная бедность, однако они построили армаду бомбардировщиков, которыми предполагали нанести ядерный удар по Москве.
— Американцы не лучше! Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки предпринята Трумэном специально для демонстрации своей недюжинной силы. Япония и без атомных бомб была побита.
Микоян снова кинул в реку камешек.
— Нет, не началась бы война против нас в сорок пятом, — задумчиво произнес Хрущев, — у Америки атомных бомб не хватило бы. На Хиросиму и Нагасаки две сбросили, а в запасе, ну, может, еще три осталось. Для большой войны нужно много бомб. В случае такой войны Россия могла с той же Японией объединиться, а тогда неясно, чья бы взяла.
— Ты хоть и не любишь Сталина, со счетов его не сбрасывай. Сталин много в войну сделал.
— Что конкретно сделал Сталин, я не знаю, всех запугал, это да, но воевали другие. Рокоссовский воевал, Конев, Еременко, Малиновский, Жуков. А сколько в войну было расстреляно, особенно в самом начале? Ты меня, Анастас, не переубедишь, воевали на передовой, а не в Ставке с кремлевским питанием. На фронте каждый час жизнью рисковали! Я к нашему другу Булганину хорошо отношусь, но ответь, что для победы сделал член Ставки Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза Булганин? Каким фронтом он командовал? Или Берия где был, тюрьмы охранял? К тебе вопросов нет, ты снабжением заведовал, Каганович железной дорогой руководил и за эвакуацию отвечал. А они что? Для видимости сидели, чтобы на умозаключения товарища Сталина кивать?! Я не говорю, что Сталин дурак, он далеко не дурак, но воин из него никудышный. Кругом него много ценных людей было, на ком страна удержалась и кого он использовал.
— Значит, правильно про него говорили — организатор и вдохновитель всех наших побед! — с хитрой улыбкой произнес Микоян.
— Организатор хороший, это да. Но ни Маленков, ни Булганин ничего путного в войну не сделали. А Сталин себя в икону превратил: он и председатель правительства, и военный министр, и Генеральный Секретарь, и отец народов! — выговаривал Хрущев.
— Если бы не Сталин, Советский Союз бы раздавили!
— Общие фразы не на чем не основанные. Надо трезво на вещи смотреть, никто бы нас не раздавил, потому, как народ на дыбы поднялся! — отрезал Никита Сергеевич.
— По Сталину можно много спорить, поставь себя на его место, неизвестно как бы ты делал, — покачал головой Микоян.
— Сталин, Анастас, умер, а жизнь продолжается. Давай лучше про сейчас говорить. — Хрущев сел удобнее. — Ты заметил, что на улицах портреты товарища Маленкова замелькали?
— Обратил внимание.
— Егор-то не Сталин, у власти без году неделя, а просидит лет десять, представляешь, как его нахваливать начнут? Через десять лет скажут, что не Сталин войну с Гитлером выиграл, а гений Маленков врага разбил! Я, Анастас, за справедливость, а не за очковтирательство!
— Очень ты прямолинеен.
— Не переделаюсь! — огрызнулся Хрущев. — Отвлеклись мы от темы, про Китай начинали говорить, рассказывай, ты ж там бывал многократно.
— В последние годы отношения с Китаем сильно напряглись.
— Я, Анастас, далек был от внешней политики. Перед войной на Украине ишачил. Там, кто соседи? Поляки. А поляки до последнего времени врагами считались. Вот и все мои международные знания.
— Не ты ли с председателем Мао на дне рождения Сталина рядом сидел? — прищурился Микоян.
— Думаешь, он меня запомнил?
— Обязательно запомнил. Это хорошо, что так сложилось. Для предстоящей поездки важно.
— Ну, может. Только я еще никуда не еду, еще не решено.
— Не понимаю, как Сталин Мао упустил? — пожал плечами Анастас Иванович.
— Заигрался, думал с ним, как с нами можно — молчи, терпи! С Мао не прошло.
— Забыл, что он в Китае живет, а не в Барвихе на даче! — хихикнул Микоян.
— И тут провидец маху дал, с китайцем поссорился. Потом, чего только не сулил: и Порт-Артур, и Дальний, и Китайско-Восточную железную дорогу, все обещал отдать!
— Мао Цзэдун Сталину был нужен, и нам, Никита, нужен.
— Мао Цзэдун, как и Сталин, о мировом господстве помышляет.
— Без нас мирового господства не случиться, у нас бомба атомная! Готовься к поездке, Никита, готовься!
— Для таких дел мне малость подрасти надо, — печально ответил Хрущев. — Промашку дам, ногами запинают.
— Вот и расти, по миру ездий. Визит к Мао сделает тебя сильней.
— Не пустят, Анастас, не пустят! Что они всей ответственности не понимают, Молотов с Маленковым? Понимают! Китай это — о-го-го!