Он мог погибнуть при такой посадке, если бы только разбил самолет о скалу вдрызг. Вы заметили, у него нет части челюсти?
Хомер кивнул.
– Такой эффект может получиться, если пассажир с заднего сиденья приставит пистолет к затылку и нажмет курок. И это очень похоже на пассажира, который меня интересует.
Хомер задумчиво заметил:
– Очень неспортивный выстрел.
Пришла моя очередь на него уставиться. И, вероятно, я делал это не так деликатно, как он. Но он на меня не смотрел. Он стоял и смотрел вдаль, вероятно стараясь себе представить, что произошло 18 лет назад.
– Да, – медленно кивнул я, – действительно неспортивный выстрел.
Хомер вернулся к жизни из своей дали, улыбнулся и сказал:
– Вы думали, что ваш знакомый... пассажир... мертв?
– Да, думал так семнадцать лет. А надо было выяснить точнее.
– Он может быть все еще жив?
– Надеюсь.
– Он был вашим товарищем во время войны, сэр?
– Нет. Скорее, если быть точнее, мне всегда хотелось собственноручно его убить.
Хомер только тихонечко кивнул, как бы для себя, и больше к этой теме не возвращался.
Я открутил клапан резиновой лодки, выпустил воздух и свернул ее.
– Ну, ладно, я закругляюсь. Вернусь дней через десять-двенадцать с таким же грузом. Все правильно?
– Это будет очень любезно с вашей стороны, сэр. Я выпишу чек.
Он полез за чековой книжкой.
– Не затрудняйтесь; в следующий раз.
Но все кончилось вторым стодолларовым дорожным чеком. Я поблагодарил и спрятал чек в карман.
– Кому-то что-то передать?
– Не думаю, что стоит это делать, сэр. И спасибо за прекрасно проведенное время. Для меня это было большим удовольствием!
– Для меня тоже.
Я повернулся, чтобы идти, но вновь обратился к нему:
– Кто-нибудь знает, что вы здесь?
– Обычно меня находят. – Он чуть застенчиво улыбнулся.
– Хорошо, предположим кто-то явится и будет вас искать; найдут меня. Что я должен говорить?
– Почему вы спрашиваете, сэр?
Я сам точно не знал. Вероятно, потому, что я не представлял возможности для человека, обладающего немалым куском мира, исчезнуть из него надолго. И потому еще, что его манера поведения, казалось, была вызвана желанием как можно дольше оставаться в никому не ведомом укрытии, предполагала, что кто-то будет его разыскивать. Я неопределенно покачал головой.
– Если честно – не знаю, но все-таки, что мне говорить?
– Я предпочел оставить всех в неведении. Если только на случай действительно крайних обстоятельств... Здесь я полагаюсь на ваше мнение.
– Да-а, – протянул я, скорее сомневаясь, чем соглашаясь.
Такое положение вещей было бомбой в кармане, хотя в подобных обстоятельствах у меня не оставалось большого выбора.
Я кивнул, махнул рукой, прощаясь, и пошел к "Бобру". Когда я захлопнул дверь кабины, возникло странное чувство возвращения в привычный мир. Но я еще не сознавал, что с ним уже расстался.
Взглянул назад: Хомер уже был только удаляющейся приземистой фигурой среди деревьев, с винтовкой на плече и оставшимися продуктами, которые он тащил на себе.
Я знал, что дюжины других пилотов и, может быть, пара дюжин белых охотников и проводников по всему миру умели с ним общаться и беседовать. Это мог быть единственный доступные вариант общения с Хомером. Стоять, обмениваться выстрелами и сбивать пустые банки над гладью озера, а потом уходить прочь со странным чувством возвращения к реальности, наблюдая как всего в нескольких ярдах он исчезает среди деревьев куда-то в другой мир.
Отчасти этот мир отличался тем, что Хомер был богатым человеком. Но главное отличие намного шире: Хомер был очень одиноким человеком. Однако в Арктике всякий – одиночка. И это одна из причин, влекущих сюда.
Глава 6
В Рованиеми я приземлился около половины пятого, вырулил к ремонтному ангару и пошел искать Мику и самописец магнитометра.