— В нижний мир то есть?
— Ну да. Я ходил туда за последним ключом.
— Вот как, — поджала губы Илейн. — Извини, но без паспорта пропустить не могу.
Это она что, серьезно?
— Погодите. Паспорт у меня есть, мне Элинор его выдала. Просто сейчас он не при мне, а у них, в нижнем мире.
Илейн улыбнулась устало и даже с долей сочувствия, но не то чтобы очень тепло.
— Элинор может выдать лишь один паспорт. Ты свой использовал, и доступ тебе закрыт.
Быть того не может. Все остальные смотрели на Квентина, как пассажиры на водителя, задержанного за превышение скорости. Он попытался выразить мимикой что-то вроде «можете вы поверить в такую хрень», но у него не вышло. Речь шла о чем-то большем, чем законопослушное поведение. Это его судьба — неужели он откажется от нее из-за какой-то бумажки?
— Должен же быть какой-то другой вариант. — Он так и стоял коленопреклоненный на грани Той Стороны, тянувшей его к себе всей своей радостной силой тяжести. — Я должен был пойти туда, в нижний мир. Не хочу подчеркивать, но если бы я не пошел, мы бы эту дверь не открыли. Вообще не дошли бы сюда, и был бы вам конец света…
— Тем труднее тебе отказывать.
— Короче, — перебил Квентин, — без меня бы Той Стороны вообще не осталось. — Он не вставал зная, что проиграет, если поднимется. — Накрылась бы она вместе со всем остальным.
Выражение лица Илейн не менялось. Вот вредная тетка — не пропустит она его, хоть ты тресни.
— Хорошо. — Квентин подождал еще немного и встал. — Отлично.
Чему он научился в этом треклятом походе, так это держать удар. Он все еще король, ради всего святого. На одну судьбу вполне хватит. И свою долю приключений он тоже получил, не на что жаловаться. Поппи, которую он только что чуть не бросил, обняла его за пояс и поцеловала в щеку.
— Все будет хорошо, — сказала она. Илейн уже закрывала дверь, когда Джулия сказала:
— Подожди. Пропусти меня.
Таможенница приостановилась, но и только.
— Мое дерево ждет меня там, — добавила Джулия. — Я это чувствую.
Илейн посовещалась с напарником и огласила решение:
— На тебе, Джулия, лежит часть вины за едва не произошедшую катастрофу. Ты вместе с друзьями вызвала старых богов и привлекла их внимание к нам. Ты, пусть и не ведая того, предала этот мир, чтобы стать сильнее, и должна пожать то, что посеяла.
Джулия стояла тихо, глядя не на таможенницу, а на полуоткрытую дверь. Кожа ее излучала сияние, волосы потрескивали — напролом собралась идти, ясное дело.
— Минутку, — сказал Квентин. — По-моему, вы упускаете что-то. — Ночь созрела, звезд на небе было полным-полно. — Понимаете ли вы, что ей пришлось пережить и что она потеряла? Она уже пожала все, что ей полагается. Притом она — если это здесь вообще принимают в расчет — тоже участвовала в спасении мира. И заслуживает, казалось бы, какой-то награды.
— Все свои решения она принимала сама, — сказал мужчина. — Одно уравновешивает другое.
— Знаете, я заметил, что вы оба, кем бы вы ни были, с большой легкостью выносите свои приговоры. Так вот: Джулия все это сделала потому, что я отказался обучать ее магии.
— Квентин, перестань, — сказала остающаяся под напряжением Джулия.
— Почему же. Раз такая у них игра, давайте сыграем. Хотите обвинить кого-то — возложите ее вину на меня и пропустите Джулию на Ту Сторону.
На краю света вновь воцарилась тишина. Свет, помимо звезд и месяца, шел теперь и от Джулии: она отбрасывала длинную тень и зажигала искрами воду.
Илейн и мужчина во фраке посовещались повторно. Хорошо хоть с паспортом проблем не возникло: Джулия свой, как видно, при входе в нижний мир не сдавала. Прошла под радаром.
— Хорошо, мы согласны, — сказал в итоге мужчина. — Возложим вину Джулии на тебя и разрешим ей пройти.
— Отлично. — Очко иногда зарабатываешь, когда меньше всего ожидаешь. — Спасибо вам. — Квентин чувствовал во всем теле странную легкость.
Джулия одарила его своей неземной улыбкой. Он думал, что вина, добровольно взятая им на себя, придавит его к земле, а вместо этого взлететь было впору. Все дело в покаянии — вот оно, верное слово.
Джулия взяла его за руки и поцеловала в губы, как возлюбленного. Полубогиня на миг стала той самой девочкой, которую он запомнил в последний бруклинский день, когда жизнь их обоих изменилась необратимо. При всех своих потерях это была прежняя Джулия, и Квентин тоже полностью стал собой.
Не становясь на колени, она упала за дверь во весь рост, как с трамплина. Когда она скрылась из глаз, на берегу стало чуть темнее.
Вот и все, можно опускать занавес. Неохота шлепать всю ночь обратно к «Мунтжаку», и один бог знает, как они теперь доберутся домой. Наверное, какой-нибудь магический трюк на этот счет должен быть предусмотрен. Может, Эмбер придет.
— Сейчас бы Лошадка в самый раз пригодилась. Как надо, блин, так ее нет. — Джош, видимо, мыслил в том же направлении.
— Как же Квентин будет расплачиваться? — спросила Илейн, обращаясь к мужчине.
— То есть? — встрепенулся Квентин. Те двое зашептались опять.
— Стойте, — сказал Элиот. — Так это не делается.
— Именно так, — возразил мужчина. — Квентин взял на себя долг Джулии и должен его уплатить. Что ему дороже всего?
— Например, Та Сторона, на которую вы меня не пустили.
Блестяще — ему бы в адвокаты пойти. А вдруг они заберут Поппи или что-то сделают с ней? Он боялся даже смотреть на нее, чтобы не навести их на эту мысль.
— Его корона, — объявила Илейн. — Извини, Квентин, ты больше не король Филлори.
— Вы превышаете свои полномочия, — с жаром возразил Элиот.
Квентин, приготовившись рухнуть в бездну отчаяния, не почувствовал совсем ничего. Не король так не король. Все эти титулы, в конце концов, вещь абстрактная. Больше всего ему, пожалуй, будет недоставать большой тихой спальни в Белом Шпиле. Видя, что все смотрят на него точно так же, как раньше, Квентин перевел дух и брякнул:
— Что легко нажито…
Король Волшебников передает вахту кому-то другому. Печалиться не о чем: они только что спасли магию, господи боже мой, и остались при этом живы. Джулия обрела покой, поход завершен. Если это проигрыш, что тогда считать выигрышем?
Илейн и мужчина во фраке снова заняли свои стулья, как пара сидячих кариатид. Поработали — можно и отдохнуть. Вспомнить страшно, как он флиртовал с ней на Дальнем: дочка в папу пошла.
Но от ее собственной дочки Квентин ожидал многого.
— Передай Элинор привет от меня, — попросил он.
— Элинор, — небрежно протянула Илейн. — Она до сих пор вспоминает, как далеко видела, когда сидела у тебя на плечах. Ты произвел на нее неизгладимое впечатление.
— Она прелесть.
— Но время так и не научилась определять. Теперь у нее новый пунктик: Земля. Просит меня отдать ее в школу именно там, и меня подмывает исполнить это желание. Жду не дождусь.
Ну и хорошо. Уедет Элинор с Дальнего, и все у нее будет нормально.
— Когда она дорастет до колледжа, свяжись со мной, — сказал Квентин. — Я вам порекомендую один хороший.
Они обернулись к морю. По водам, как всегда с опозданием, шагал Эмбер: так он вам и пропустит низложение короля.
— Ну что, на «Мунтжак»? Или нет? — Хоть бы волшебный корабль был готов для обратного плавания.
— Без тебя, Квентин, — заявил Эмбер, став рядом с Элиотом.
И тут Элиот сделал то, чего не делал ни разу за все их прежние испытания: разрыдался. И отошел, понурив голову, прочь.
— Это черный день для Филлори, — сказал Эмбер, — но здесь тебя всегда будут помнить. А всему хорошему рано или поздно приходит конец.
— Минутку. — Квентин узнал эту речь: в книгах Эмбер произносил ее каждый раз, делая то, что у него получалось лучше всего, то есть выставляя кого-то из Филлори. — Я что-то не понял. Хватит уже!
— Вот именно, Квентин. Хватит.
— Прости, Квентин. — Элиот всхлипывал и не смотрел на него. — Я тут бессилен. Такое правило. — У него очень кстати нашелся вышитый носовой платок, чтобы утереть слезы — кажется, он им пользовался впервые.
— Бога ради! — Теперь можно было и разозлиться, раз ничего другого не оставалось. — Нельзя меня отправлять на Землю! Я здесь живу. Нашли себе пятиклассника! Это мой дом. Я больше не землянин, я филлориец!
Лик Эмбера оставался бесстрастным, рога загибались надо лбом, как большие морские раковины.
— Это неправильный конец! Я герой этой долбаной сказки, Эмбер — забыл? Меня наградить надо, а не прогонять!
— Нет, Квентин. Герой за все и расплачивается.
— Ты ведь знаешь, как говорят. — Элиот положил руку на плечо Квентину. — Однажды король — навсегда…
— Не хочу даже слушать эту твою фигню. — Квентин стряхнул его руку.
— Понимаю, — вздохнул Элиот. Он уже взял себя в руки и держал в платке какую-то перламутровую вещицу. — Это волшебная пуговица. Ее принес Эмбер. Она отправит тебя в Нигделандию, откуда ты сможешь перейти на Землю или куда захочешь. Только сюда вернуться будет нельзя.