Время перевалило за полночь, и я уже хотел возвращаться в свою палатку, когда внимание привлекло негромкое позвякивание. Я замер, пытаясь понять причину звука. Потом в нескольких шагах от меня бесшумно возникли несколько сгустков темноты, тоже замерли, и после некоторой паузы двинулись в сторону лагеря. Я уже привык к прогулкам по ночному лесу, но появление непонятных теней заставило зашевелиться волосы не только на голове. А я-то возомнил себя «Ужасом, летящим на крыльях ночи»! Было страшновато, но любопытство взяло верх, и я двинулся следом за тенями. Те добрались до края поляны и слились с землёй. С полчаса мы следили. Разведчики (а как их ещё назвать?) за лагерем, я за ними. Потом они пошептались, и один осторожно двинулся назад. Я, естественно, за ним. Добрались до прогалины метрах в ста от нашей поляны и встретились с ещё одной группой человек в двадцать. Опять разговоры шёпотом, тихие команды. Потом рассыпались цепью и осторожно двинулись в сторону лагеря. Я спрятался в дерево, пропуская их, а потом пришлось решать задачку с непонятными условиями. То, что они идут к нашему лагерю не для того, чтобы чаю попить, это без возражений. А вот что теперь делать мне? На банальных разбойников они не похожи, больше на диверсионную группу. Скорее всего, это какие-то местные разборки, о которых я понятия не имею. Вроде как мне нет резона ввязываться. А если они и уполовинят мою охрану, то это вроде как мне в плюс. С другой стороны, раз уж эти диверсанты решились на «дело» против вдвое превосходящёй их по численности охраны, значит, рассчитывают, что смогут перебить всех. А для меня «всех» – это уже и Таню, и Регину. А уж они-то точно заслуживают смерть в ночном лесу меньше всех.
Как только я подумал о девчонках, сомнения отпали. Я и сам временами бываю не подарок, но чтобы при мне обижали девчонок?! Такое про меня даже мои враги не скажут. Западло это!
Теперь надо как-то поднять тревогу, отвлечь внимание и… что там ещё положено делать в таких случаях?
И ещё внутри появилось знакомое ощущение злости – моих девчонок хотят обидеть! А вот этого я никогда не прощал!
И злость была хорошей, радостной, как перед дракой. Она же мне и подсказала неожиданное решение. Сначала я хотел сделать огромный рой пчёл (раз получилось с оводами, может и с пчёлами получиться). Но ведь люди не лошади, они ради скрытности и не такое смогут вытерпеть. А потом вспомнилось детство золотое и любимый набор динозавриков. И почему-то очень захотелось показать парочку таких игрушек местным аборигенам. Прикрыв глаза, я постарался поточнее вспомнить своих завриков. Плавно развёл руки в стороны, отправляя их образы в самостоятельную жизнь. Осторожно открыв глаза, покосился по сторонам. К моей радости, голограммы (или что там я сотворил) завриков получились как живые. Два тиранозавра четырех метров в высоту светились синеватым светом. Временами по коже пробегали как бы сполохи пламени. Но фиолетовые глаза смотрели преданно, а зубастенькие мордашки радостно скалились в предвкушении веселья. Лючик и Зубик, мои любимцы. У Зубика одно ухо было отломано во время игр, а у Лючика – глубокая царапина на шее. Всё особые приметы моих игрушек детства были и у этих завриков. Я ещё раз прикрыл глаза, добавил зверушкам яркости, и на прогалине стало светло как днём.
–Ну, ребятки, голос!
«Ребятки» послушно раскрыли пасти, и окрестности огласил рёв хищников, вышедших на охоту. У меня даже уши заложило, и я чуть не загордился – получилось отлично, почти как в 3D-кинотеатре. Но сколько не рычи, но кроме шума мои иллюзии вряд ли чем ещё помогут. Хотя, главное сделано – судя по нарастающему шуму впереди, ни охрана, ни местные нинзики глухими не были, и сейчас там начиналась вечеринка с применением холодного оружия. Уже хорошо, что не сонных режут.