Мне хоть идти, хоть бежать – без разницы. Но когда все едут, а ты один из всех идёшь, настроение как-то портится. Невольно задумался – а есть ли ещё и привидения лошади? Наверное, есть, здесь всё может быть. Можно и поискать при случае, но вот как я на нёй буду ездить по общим дорогам? Любой встречный – поперечный, решивший погладить или покормить такого коня, в лучшем случае останется заикой до конца жизни. А если ещё и я покажу пару фокусов, то станет совсем весело. Но пока не становилось – я старался идти рядом с дверкой кареты, и были слышны оживлённые голоса девчонок. Сначала трепались про каких-то общих знакомых, а когда начали обсуждать фасоны дорожных платьев, я вообще перестал воспринимать их как умных и просто перестал слушать.
Не знаю, воспринял граф слова Тани всерьёз или у него были какие-то свои резоны, но через пару часов мы, не доезжая с километр до первой же появившейся деревни, остановились. Солдаты и слуги, до этого сидевшие в повозке, начали разбивать лагерь. Граф о чём-то поговорил с Таней и уехал. Пользуясь привилегией больного, я отошёл в сторонку и бездельничал, наблюдая за суетой. Хотя суетой это выглядело для постороннего, неопытного взгляда. Люди двигались вроде бы без всякого смысла, в разные стороны, но уже через полчаса была готова и палатка для отдыха, куда немедленно удалилась женская часть отряда, и костёр, и несколько переносных столиков. Потом началась готовка обеда и прочее обустройство. Ещё через пару часов появился и граф в сопровождении большой повозки, на которую успели поставить настил и клетку примерно двух метров по граням. Рёбра были из грубо сколоченных брусков, а по периметру что-то вроде редкой оградки из штакетника. С одной стороны сделана дверка, закреплённая цепью с замком. Граф, повозка, и выскочившая из палатки Таня сразу направились ко мне.
Граф с некоторым пренебрежением произнёс:
–Баронесса, я выполнил своё обещание. Запирайте своего больного, и пойдёмте обедать.
У меня и так от вида клетки настроение основательно испортилось, а тут ещё такие слова… Я перестал «любоваться» клеткой и повернулся к графу. Наверное, мой вид ему подсказал, что я о нём думаю.
–И лучше забрать у него меч, а то как бы он не поранился во время приступа.
Мой меч отдать? Рука невольно легла на рукоять. Счас я тебе отдам… Не знаю, что у меня получится на этот раз, но презрительно улыбаться ты у меня перестанешь! Не смогу мечом, так хоть в мозгах поковыряюсь…
Граф заметил моё движение, улыбка застыла, но тут снова встряла Таня. Бросив взгляд на мои руки, она снова загородила меня.
–Вы хотите завершить дело разбойников – отобрать у человека последнее, что у него есть?
Лицо графа пошло пятнами.
–Я только беспокоился о его безопасности и безопасности моих людей!
–Тогда оставьте его в покое. Это будет самое лучшее, что вы можете сделать.
Граф поджал губы, коротко кивнул и ушёл. Мы ещё постояли, потом Таня отомкнула замок, открыла дверку, болтающуюся на кожаных петлях.
–Ну что, будешь пробовать своё новое жилище?
Я прошёлся вокруг клетки – почему-то она мне категорически не нравилась. Не могу объяснить чем, но не нравилась. Тане мои хождения быстро надоели.
–Ну чего ты крутишь носом?
–Не нравится мне клетка.
–Будем просить другую? – устало вздохнула Таня.
–Да нет, но… Ведь это клетка!
–Ты бы для начала проверил, не провалишься ли ты сквозь настил, а то может все эти разговоры зря.