– Нет, ваше величество, – улыбнулся Шумилин, – я специально поджидал вас здесь. И не только я, – и Александр скосил глаза куда-то вбок. Царь посмотрел туда и увидел молодого человека в одежде мастерового, который с любопытством рассматривал мраморную статую римской богини войны Беллоны. Николай узнал Дениса, племянника Виктора Сергеева.
– Так, – сказал император, – значит, вы уже начали свою партию? Надеюсь, что этот юноша не будет применять все свои смертоносные навыки и приемы?
– Нет, ваше величество, – с улыбкой сказал Шумилин, – все будет гуманно и бескровно. Да и зачем нам трупы? Ведь они не смогут сообщить ничего полезного.
– Ну, хорошо, – кивнул Николай, а потом поинтересовался: – Только где же наш английский друг – мистер Паркер? Он должен следить за вами. Неужели он что-то заподозрил и затаился?
– Думаю, бродит где-то поблизости, – ответил Шумилин, – к тому же после встречи с вами я отправлюсь не в дом князя Одоевского, а прогуляюсь по набережной. А вообще-то, ваше величество, я решил встретиться с вами по другому важному делу. Как вы помните, в апреле этого года в Лондоне начались переговоры между представителями европейских держав по урегулированию турецко-египетского конфликта…
Николай удивленно посмотрел на Шумилина, а потом кивнул, подтверждая сказанное.
– Так вот, – продолжил Александр, – Англия и Франция под различными предлогами затягивали переговоры. Не буду пересказывать все перипетии обсуждаемого в Лондоне вопроса, скажу только, что в конце концов Франция, из-за неуступчивости главы кабинета Адольфа Тьера, вышла из переговорного процесса. Министр иностранных дел Британии лорд Пальмерстон решился на изоляцию Франции при принятии решения по восточному вопросу. Граф Нессельроде, по всей видимости, доложил вам, что договор может быть вскоре подписан?
Николай, внимательно слушавший Шумилина, кивнул.
– Нессельроде, наверное, говорил вашему величеству, – сказал Александр, – что подписание Лондонской конвенции – это успех российской дипломатии, так как новое соглашение не только сблизит Россию с Англией, но и в перспективе даст ей возможность решения восточного вопроса только с участием этих двух держав…
– Да, говорил, – удивленно сказал Николай, – а разве это не так?
– Нет, не так, – ответил Шумилин. – Давайте посмотрим внимательно на эту конвенцию. Ее содержание сводится к решению двух основных вопросов: установлению нового режима Черноморских проливов и урегулированию отношений между египетским пашой и султаном.
Что касается первого вопроса, то в конвенции говорится о том, что вход в Проливы иностранным военным судам в мирное время запрещается, присутствовать же там они могут только в случае, если Константинополю грозит опасность со стороны Египта, и лишь до того момента, пока султан не попросит их удалиться.
В статьях конвенции, касающихся отношений султана с египетским пашой, говорится о том, что Мухаммед Али формально признает сюзеренитет султана. Положения конвенции вполне устраивают Англию. Но насколько они устраивают Россию?
Николай задумался. Потом неуверенно сказал:
– Но ведь надо как-то урегулировать разногласия с Британией? Мы пошли им навстречу в делах афганских, а они нам – в делах турецких…
– Это мнение ваше или графа Нессельроде? – спросил Шумилин. И заметив неудовольствие на лице императора, добавил: – В нашем времени подписание Лондонской конвенции считается одним из самых крупных дипломатических поражений России. Пальмерстону удалось расширить действие Уникиар-Искелессийского договора на все европейские державы. От этого в большей степени выигрывала Англия, позиции которой на Ближнем Востоке в результате заключения Лондонской конвенции усилились.
Кроме того, пошли прахом расчеты Нессельроде на то, что в дальнейшем будет заключено двустороннее соглашение с Англией по восточному вопросу. И все из-за того, что после заключения конвенции Англия начала сближение с Францией, которая, по замыслу Лондона, должна была стать противовесом России в Европе.
А еще через год была подписана вторая Лондонская конвенция, на этот раз при участии Франции. В отличие от первой, вторая конвенция касалась лишь вопроса о Проливах. В этой части она повторяла первую Лондонскую конвенцию. Босфор и Дарданеллы закрывались для военных судов всех держав в мирное время. А во время войны султан имел право пропускать через Проливы суда той державы, которая будет оказывать, с его точки зрения, помощь Турции.
После подписания Лондонских конвенций государством, которое стало доминировать в Турции, стала Англия. Поэтому в случае войны именно она и союзные ей державы могли рассчитывать на лояльность султана. К чему это привело – мы смогли увидеть во время Крымской войны.
– Вот как… – ошарашенно пробормотал Николай, для которого сказанное прозвучало как гром среди ясного неба. – Значит, все те несчастья, которые обрушатся на нашу державу через пятнадцать лет – это результат ошибок графа Нессельроде… Или не ошибок, а… – и император вопросительно посмотрел на Шумилина.
– Есть предположение, что не только ошибок, – лаконично ответил Александр. – Во всяком случае, это реальный повод для вас, ваше величество, задуматься – а нужен ли России такой руководитель ее внешней политикой?
Николай задумался. В это время подбежал его пудель, который уже нагулялся вволю и теперь, жалобно поскуливая, просил, чтобы хозяин с ним поиграл. Император, вспомнив о своем подопечном, поднял с газона веточку и, помахав ею перед носом Гусара, бросил в кусты. Пудель, заливисто лая, помчался за нею. А Николай, внимательно посмотрев на Шумилина, сказал:
– Александр Павлович, я попрошу вас составить подробную докладную записку обо всех неудачах и «ошибках» графа Нессельроде. И о тех, что были в нашем и вашем прошлом, и о тех, что случились в вашем времени…
– Она будет готова завтра, – ответил Шумилин. – Ага, а вот и наш мистер Паркер, – сказал он, заметив в дальнем конце аллеи знакомый силуэт британского шпиона. – Ваше величество, как мы с вами вчера договаривались, вечером я надеюсь сообщить вам о наших первых результатах «охоты» на британского шпиона. Думаю, что вам это будет интересно.
И раскланявшись с императором, Шумилин не спеша пошел по аллее Летнего сада в сторону набережной. Вслед за ним, такой же неспешной походкой, шел Паркер. И, никем не замеченный, вдогонку за британцем побрел Денис – бывший морской пехотинец Северного флота…
* * *Денис не спеша шел за мистером Паркером. Британец внимательно следил за Шумилиным, который, попрощавшись с императором, шел походкой жуира, гуляющего по улицам Северной Пальмиры и бросающего внимательные и немного похотливые взгляды на смазливых дамочек.
Перед выходом на «охоту» Денис прошел инструктаж в «богоугодном заведении» у Цепного моста. Граф Бенкендорф познакомил бывшего морпеха с молодым человеком неприметной наружности.
– Познакомьтесь, Денис Олегович, – сказал Александр Христофорович, – это Иван Михайлович. Он хотя и недавно у нас работает, но подает большие надежды. Особенно по части сыска. Он и будет помогать вам в известном деле.
Увидев вопросительный взгляд Дениса, граф многозначительно добавил:
– Иван в подробностях всех ваших обстоятельств не в курсе. Но он знает, что в нем имеет интерес сам государь. Так что, Иван, – Бенкендорф повернулся к своему агенту, – не забывай об этом и слушайся Дениса Олеговича как меня. Тебе все понятно?
– Так точно, ваше сиятельство, – браво ответил Иван, с любопытством посмотрев на Дениса. Похоже, что в такой ситуации он оказался впервые.
Ну, а потом они втроем прикидывали, как бы лучше «сесть на хвост» не в меру любопытному англичанину.
– Ваше сиятельство, – почтительно сказал Иван, – мне кажется, что этот британец отправится на Английскую набережную. Там его земляки селятся, там и церковь англиканская построена.
– Все-то ты знаешь, везде-то ты побывал, – ворчливо сказал Бенкендорф. – Вы, смотрите, не упустите его. Британец этот – человек опытный. Смотрите, чтобы он вас не заметил и не сбежал.
– Не сбежит, ваше сиятельство, – твердо сказал Иван. – Вцепимся в него – не отпустим.
«А молодой человек самоуверен, – подумал про себя Денис. – Посмотрим, каков он в деле».
Ранним утром они с Иваном отправились в Летний сад. Там Денис показал напарнику фотографию мистера Паркера, сделанную Шумилиным. Сыщик долго рассматривал фото, подозрительно поглядывая на Дениса.
– Откуда это, Денис Олегович? – спросил он. – Никогда не видел ничего подобного. Рисунок – не рисунок… Словно живой этот британец.
– Заморское изобретение, – кратко сказал Денис, – даггеротип называется. Слышал о таком?