— Я думаю, тебе надо вырабатывать в себе гибкость ума, — сказал Масклин, чувствуя, однако, что его совет вряд ли принесет много пользы.
— Гибкость ума! Гибкость ума! Мой ум и без того уже стал таким гибким, что я могу вытащить его через уши и завязать под подбородком, — сердито огрызнулся Гердер. — И это, поверь, не принесло мне ничего хорошего. Во времена моей молодости, когда я верил всему, чему меня учили, мне жилось куда лучше. И заблуждался я только в одном. А теперь оказалось, что я заблуждаюсь во всем.
И он зашагал прочь по одному из коридоров.
Масклин проводил его взглядом. Уже не в первый раз он пожалел, что в нем нет пылкой веры Гердера хоть во что-нибудь и что он не может сетовать на свою жизнь. Но в этот миг он был бы рад, да, рад снова очутиться в норе. Не так уж там было плохо, только холодно и сыро, да и опасно: чуть зазеваешься — съедят. Но, по крайней мере, он был с Гриммой. И ничего, что холодно, сыро и временами нечего есть. Зато он был бы не так одинок…
Кто-то остановился рядом. Это, как оказалось, был Пион с подносом, полным… фруктов… или чего-то, очень на них похожего. Масклин вдруг почувствовал, что сильно проголодался, даже мысли об одиночестве на время покинули его. Но он никогда еще не видел фруктов такой формы и цвета.
Он взял ломтик с предложенного ему подноса. Вкус у ломтика оказался как у сочного лимона.
— Фрукты вроде бы очень неплохо сохранились, — неуверенно сказал он. — Где ты их взял?
Выяснилось, что Пион взял их в автомате, установленном в соседнем коридоре. Делалось это очень просто. Там были сотни картинок с изображением различных видов еды. Стоило поднести палец к картинке, как раздавалось жужжание и выбранная еда падала на поднос. Масклин попробовал — и получил несколько разновидностей фруктов, странноватый зеленый овощ и кусок мяса, по вкусу напоминающий копченую лососину.
— Любопытно, как это делается? — громко сказал он.
— Поймешь ли ты, — ответил голос со стены, — если я расскажу тебе о распаде и соединении молекул из различного рода сырья?
— Нет, — честно признался Масклин.
— Все это делается с помощью Науки.
— Тогда все в порядке… Это ты, Талисман?
— Да.
Жуя полурыбу-полумясо, Масклин отправился в кабину управления Кораблем и предложил немного еды Ангало. Большой экран не показывал ничего, кроме облаков.
— Как мы сможем разглядеть каменоломню в этом облачном месиве? — сказал он.
Ангало потянул один из рычагов на себя. На короткий миг они снова почувствовали, как их тела будто налились свинцом.
Они посмотрели на экран.
— Смотри, — сказал Ангало.
— Что-то знакомое, — отозвался Масклин.
Прощупав свою одежду, он нашел небрежно сложенную, скомканную карту, которую они взяли в Универсальном Магазине.
Он развернул ее и перевел взгляд на экран.
Экран показывал круг, заполненный полупрозрачными облаками всех оттенков голубого цвета.
— Что-нибудь понимаешь? — спросил Ангало.
— Нет, но я знаю, как называются некоторые земли. Вот эта, широкая вверху и сужающаяся книзу, Южная Америка. Та же форма, что и на карте. Только тут нет слов «Южная Америка».
— Но я все еще не вижу карьера.
Масклин смотрел на очертания Южной Америки. Ведь об этой-то земле и рассказывала ему Гримма. Там водятся удивительные лягушки, которые всю жизнь живут в чашечках цветов. Гримма еще говорила, что после того, как узнаешь о подобных вещах, ты уже не тот, что был.
Масклин начинал догадываться, что она имела в виду.
— Забудем пока про каменоломню, — сказал он. — С этим можно подождать.
— Мы должны добраться туда как можно быстрее. Ради общего блага, — сказал Талисман.
Некоторое время Масклин раздумывал над его словами. Он вынужден был признать их правоту. Мало ли что может случиться там, дома. Им надо поторопиться ради всеобщего блага.
А потом ему пришла в голову такая мысль: «Уже долгое время я все делаю ради общего блага. Найти других номов, летая на этом Корабле, мы вряд ли сумеем, но, по крайней мере, я знаю, где искать лягушек».
— Талисман, — сказал он, — отвези нас в Южную Америку. И не спорь.
Глава 12
Найдите голубую планету.
Фокус.
Вот эта планета. Большая ее часть покрыта водой, но все же она называется Земля.
Найдите страну…
Фокус.
Голубые и зеленые и коричневые пятна под солнцем и длинные космы туч над горами…
Фокус.
Зеленая, в дождевых потеках гора…
Фокус.
Мшистое дерево, покрытое цветами.
Фокус.
Цветок с маленькой лужицей. Эпифитный бромелиад.
Его листья — или лепестки — чуть-чуть подрагивают, когда три очень маленькие золотистые лягушки, приподнявшись, в изумлении смотрят на свежую чистую воду. Две из них смотрят на свою предводительницу, ожидая, что она скажет что-нибудь подходящее к такому историческому случаю.
Она говорит: «—. —. мипмип. — . —.».
И они соскальзывают в воду.
Хотя лягушки и различают день и ночь, о времени они имеют лишь весьма смутное представление. Только знают, что сперва случается одно, а потом другое, в некой очередности. Самые умные из них, возможно, задаются вопросом, что же предотвращает хаос, не дает всему случиться разом, но дальше этого их мысли не идут.
Поэтому, с точки зрения лягушки, трудно сказать, почему вдруг посреди дня наступила странная ночь…
Широкая черная тень проплыла над верхушками деревьев и замерла. Послышались голоса. Лягушки слышали их, хотя и не знали, что они означают или просто что это такое. Подобных голосов они никогда не слышали.
Голоса между тем перекликались:
— И вообще, сколько тут гор! Я хочу сказать, это же смешно! На что столько гор? Да это жуткое расточительство! За глаза хватило бы одной! Я просто рехнусь, если увижу еще одну гору. Сколько гор нам придется еще осматривать?
— А мне они нравятся.
— И слишком много высоких деревьев.
— А мне они тоже нравятся, Гердер.
— И я не доверяю Ангало, когда он управляет Кораблем.
— Он делает успехи, Гердер.
— Я только надеюсь, что к нам больше не будут подлетать самолеты, вот и все.
Гердер и Масклин раскачивались в грубой корзине, сделанной из кусков металла и проволоки. Корзина свисала из квадратного люка под Кораблем.
В Корабле оставались еще огромные, не исследованные ими помещения. Везде стояли непонятного назначения машины. Талисман сказал, что Корабль предназначался для исследовательских экспедиций.
Масклин не очень-то доверял этим машинам. Возможно, на Корабле нашлись бы и такие машины, которые легко могли бы спустить, а затем поднять корзину, но он предпочел обмотать проволоку вокруг столба в Корабле и спускаться и подниматься усилиями своих рук, с помощью Пиона.
Корзина мягко опустилась на ветку дерева.
Главная трудность заключалась в том, что люди не оставляли их в покое. Стоило им найти какую-нибудь подходящую гору, как вокруг них, словно комары вокруг орла, начинали жужжать самолеты и вертолеты. От этого можно было просто сойти с ума.
Масклин посмотрел на ветку. Гердер прав. Это уже последняя гора.
Но здесь наконец-то были цветы.
Он дополз по ветке до ближайшего цветка. Цветок был в три раза выше его. Масклин нашел место, куда можно упереть ногу, и подтянулся.
В чаше цветка и в самом деле была лужица. Оттуда на него смотрели шесть желтых крохотных глазок.
Масклин уставился на них.
Стало быть, это все-таки правда.
«Могу ли я сказать им что-нибудь такое, — задумался Масклин, — что бы они поняли?»
Ветка была довольно длинная и довольно толстая. Но на Корабле были разные инструменты и приспособления. Можно было бы спустить проволоку, потом отрезать ветку и втянуть ее в Корабль. Понадобится, конечно, время, но это не важно. Важно, что он нашел то, что искал.
Талисман сказал, что растения можно выращивать под лампами того же цвета, что и солнце, в горшках с особым, предназначенным для них раствором. Нет ничего легче, чем сохранить эту ветку живой.
Если сделать все осторожно и бережно, лягушки даже не узнают, что с ними произошло.
Если представить себе мир в виде ванны, полной воды, то Корабль можно уподобить мылу, скользящему то взад, то вперед и никогда не находящемуся там, где рассчитываешь его найти. От того места, где он только что побывал, во все стороны быстро разлетались самолеты и вертолеты.