Туристы тут же заохали, зашептались. Перед вспотевшими лицами роились тучи мошкары. Обратный путь преградили «лестничные» индусы, требовательно потрясая руками и выкрикивая что-то на грубом наречии.
По дороге в гостиницу, в моторикше, Мэгги повернулась к Бедекеру.
– А ты веришь в места силы?
– Какие, например?
– Не официальные святыни, а особые места, свои – где сильная энергетика.
– Здесь таких нет. – Бедекер кивнул на грустную картину всепоглощающей нищеты и упадка за окном.
– Нет, – согласилась Мэгги, – но мне повезло найти парочку.
– Расскажи, – попросил Бедекер. Говорить приходилось громко, чтобы перекричать уличный шум и треньканье велосипедных звонков.
Мэгги потупилась и уже знакомым жестом заправила прядь волос за ухо.
– Недалеко от дома моего деда, на западе Южной Дакоты, чуть севернее Блэк-Хиллс, есть вулканический конус. Называется Медвежья гора. Девчонкой я забиралась на самый верх, а дедушка и Мемо ждали внизу. Позже оказалось, что холм считался святыней индейцев сиу. Но еще ребенком, стоя на краю и глядя на прерию, я знала, что это место особенное.
– На высоте всегда так, – понимающе кивнул Бедекер. – Мне бы тоже очень хотелось съездить кое-куда. В захолустье Иллинойса, неподалеку от Сент-Луиса, есть маленький колледж Христианской науки. Он стоит на обрыве, на берегу Миссисипи, а у самого обрыва стоит часовенка. Если смотреть оттуда, увидишь почти весь штат Миссури.
– Ты последователь Христианской науки? – Тон и выражение лица Мэгги были настолько серьезные, что Бедекер не выдержал и расхохотался.
– Нет, я не верю в бога… вообще ни во что не верю… – Он вдруг вспомнил, как стоял на коленях в лунной пыли, благословляемый потоком солнечного света.
Моторикша застрял в пробке позади грузовиков и теперь с ревом пытался вырулить вправо. Последнюю фразу Мэгги буквально прокричала:
– Думаю, дело не только в панораме. Просто у некоторых мест особая энергия.
– Может, ты и права, – улыбнулся Бедекер.
Зеленые глаза Мэгги засияли ответной улыбкой.
– Может, права, а может, и ошибаюсь. Хрен поймешь. Индия вообще располагает к мистике. Временами мне кажется, что мы всю жизнь странствуем в поиске таких вот мест.
Бедекер молчал, глядя в окно.
* * *Луна была одной большой солнечной песочницей, а он – единственным, кто оказался в ней. Отъехав на сотню метров от посадочной площадки, Бедекер припарковал луноход, чтобы тот потом мог транслировать запись старта. Расстегнув ремень безопасности, он выпрыгнул наружу с акробатической ловкостью, уже привычной в условиях малой гравитации. Повсюду в лунной пыли отпечатались их следы. Рифленые отпечатки колес кружили, пересекая друг дружку, и терялись по направлению к северу, где мерцали белые возвышенности. Вокруг корабля пыль была примята, точно снег возле лесной хижины.
Луноходик весь запылился и в целом выглядел неважно. Два крыла отвалились напрочь, и Дэйв, недолго думая, кое-как приспособил вместо них пластиковые топографические карты, чтобы хоть как-то уберечься от летящей из-под колес грязи. Вдобавок кабель видеонаблюдения перекрутился добрый десяток раз. Бедекер одним прыжком перескочил туда, распутал кольца провода и протер линзы от пыли. Обернулся. Так, Дэйв, похоже, уже внутри лунного модуля.
– Хьюстон, все в норме. Сейчас отойду, проверите. Ну как?
– Отлично, Дик. Видим «Дискавери» и… постой, надо проверить, хватит ли обзора.
Бедекер придирчиво наблюдал, как камера поворачивается из стороны в сторону, нацеливается ему в пояс и фокусируется. Ну и картину сейчас лицезреют в Хьюстоне: пыльный скафандр точно сплошное белое пятно, усеянное ремешками и клапанами, вместо лица – темное забрало шлема.
– Пойдет, – огласил свой вердикт Хьюстон.
– Отлично, а от меня… хм… еще что-то требуется?
– … три…
– Хьюстон, повторите.
– Ответ отрицательный, Дик. Мы и так отстаем от графика. Возвращайтесь на борт.
– Вас понял. – Бедекер обернулся и бросил прощальный взгляд на лунный ландшафт. Яркий солнечный свет заливал поверхность, стирая все черты. Даже сквозь темный экран шлема Луна казалась сияющей белой пустыней. Такая же пустыня царила и в голове, куда назойливо лезло черт знает что: мысли о предстартовом регламенте, о процедурах хранения, о чуть не лопавшемся мочевом пузыре. Все это мешало сосредоточиться и как следует подумать. Бедекер перевел дух и попытался напоследок понять, какие чувства испытывает.
«Я здесь. Все взаправду».
До чего нелепо стоять столбом и дышать в микрофон, когда команда не укладывается в сроки. Изоляционная пленка модуля сияла золотом на солнце. Неуклюже передернув плечами в громоздком скафандре, Бедекер мячиком заскакал по неровному ухабистому грунту к ожидавшему кораблю.
* * *Над джунглями поднимался сияющий полумесяц. Настал черед Мэгги бить. Она наклонилась, сдвинула ноги, сосредоточилась… От легкого удара мячик скатился с бетонной площадки и перепрыгнул через невысокий бордюрчик.
– Невероятно, – ахнул Бедекер.
В Кхаджурахо не было ничего, кроме взлетно-посадочной полосы, знаменитого храмового комплекса, крошечной деревушки и двух неказистых гостиниц на опушке леса. А еще – миниатюрное поле для гольфа.
Храмы закрывались в пять. Из иных развлечений в туристический сезон предлагались прогулки на слонах в джунгли. Но сейчас был не сезон. Прогуливаясь, Мэгги и Бедекер обнаружили позади гостиницы поле для мини-гольфа.
– Невероятно, – ахнула Мэгги.
– Наверняка творение какого-нибудь архитектора из Индианаполиса, страдающего от тоски по дому, – заметил Бедекер.
Гостиничный клерк неохотно выдал три клюшки, две из них погнутые до невозможности. Бедекер галантно уступил Мэгги самую прямую, и в полной экипировке они отправились на поле.
После неудачного удара мячик Мэгги укатился в траву. Оттуда выползла зеленая змейка и устремилась к зарослям погуще. Мэгги подавила крик. Бедекер перехватил клюшку наподобие меча. Во влажных сумерках вырисовывались очертания обшарпанных ветряных мельниц и голые, без покрытия, поля вокруг лунок. В чашах и цементных ловушках стояла теплая дождевая вода, натекшая за день. Неподалеку от крайней лунки виднелся индийский храм, словно нарочно построенный на поле.
– Скотту бы понравилось, – хохотнул Бедекер.
– Неужели? – Мэгги оперлась на клюшку. В тусклом свете лицо девушки выделялось белым овалом.
– Ну да. Раньше он обожал мини-гольф. Мы постоянно брали абонемент на игры в Коко-Бич.
Мэгги наклонилась и послала мяч на десять футов точно в лунку. Свет над головой внезапно померк. Девушка подняла глаза и охнула. Высоко в небе парила вылетевшая из чащи летучая мышь, затмевая луну гигантским размахом крыльев.
На четырнадцатой лунке озверевшие комары загнали игроков обратно в гостиницу.
* * *Вудленд-Хайтс, «лесистая возвышенность». Семь миль от Космического центра имени Джонсона. Местность плоская, как дно высохшего соленого озера Бонневилль, и столь же голая, если не считать чахлых саженцев во дворах. Ряды типовых домов Вудленд-Хайтс выстроились кругами под безжалостным техасским солнцем. Как-то раз, возвращаясь с мыса после недельной подготовки к полету на «Джемини», которому не суждено было состояться, Бедекер совершал бесчисленные виражи на своем «Т-38», пытаясь разыскать среди геометрических узоров собственный дом. Узнать его удалось лишь по старому «рамблеру» Джоан, недавно перекрашенному в зеленый.
Поддавшись внезапному порыву, он пустил малютку-самолет в штопор и выровнялся только в двухстах футах от крыш. Противозаконно, конечно, но очень захватывающе. Горизонт качнулся, солнечный свет блеснул радугой в оргстекле кабины. Бедекер развернул малютку для нового маневра. Потянув штурвал на себя, прибавил тяги. «Т-38» устремился вверх под максимальным углом, сделал крутую петлю… и тут Бедекер заметил, как из белого домика вышли Джоан и Скотт.
Это был один из немногих моментов, когда Бедекер чувствовал себя по-настоящему счастливым.
Полоска лунного света медленно ползла по стене гостиничного номера в Кхаджурахо. Лежа без сна, Бедекер от нечего делать гадал, продала Джоан дом или сдала в аренду.
Наконец он встал и подошел к окну, заслонив единственную полоску света. Комната погрузилась во мрак.
* * *Калькуттские басти и чоулы на деле оказались обычными трущобами. Вдоль железнодорожного полотна раскинулся лабиринт крытых жестью лачуг и палаток из мешковины. Убогие постройки разделялись извилистыми проулками, служившими по совместительству и сточными канавами. Количество народа казалось просто неправдоподобным. Толпы босоногих детей носились по улицам, испражнялись на порогах и вприпрыжку следовали за Бедекером. При виде его женщины отворачивались или поспешно прикрывали лица своими сари. Мужчины, наоборот, таращились с нескрываемым любопытством, граничащим с враждебностью. Другие – откровенно игнорировали туриста. Сидя на корточках, матери вычесывали вшей у детишек. Девочки постарше вместе со старухами мяли руками коровий навоз и делили на равные кучки для топлива. Какой-то старик задумчиво тужился посреди пустыря, смачно харкая себе в кулак.