— Хотите сказать, сэр, что пришли слишком поздно, чтобы спасти его светлость?
— Нет, мисс Дин. Слишком поздно, чтобы спасти вас. К счастью, вы оказались в состоянии сами постоять за себя.
Она надела вторую туфлю.
— Я решительно не собираюсь оплакивать Холлистера. Полагаю, он был чудовищем. Но его нынешнее состояние никак не может быть поставлено мне в заслугу.
— Конечно. Теперь я это вижу, — заметил Оуэн с убийственным спокойствием.
— Не притворяйтесь снисходительным, сэр. — Она нагнулась, чтобы взять с пола свой плащ. — Еще раз заявляю: я не убивала его светлость.
— Если честно, меня это не заботит. Смерть Холлистера — благо для всех.
— Полностью согласна с вами, однако…
Тихий скрип дверных петель заставил ее замолчать.
— Дверь, — сказала она. — Дверь закрывается.
— Да, так и есть.
Вирджиния бросилась к двери, но Оуэн ее опередил. Однако и он не успел — зеркальная панель стала на место, прежде чем он успел просунуть носок сапога в открытый проем. Услышав зловещий щелчок, Вирджиния пробормотала:
— Все, закрыто…
— Звенья одной цепи, — отозвался Оуэн. — Вся эта затея изрядно злила меня с самого начала.
— Мои соболезнования, сэр.
Не обращая внимания на ее сарказм, он вернулся к постели и взял окровавленный нож. Затем пересек спальню и с размаху ударил тяжелой рукоятью по дверной панели. Раздался ужасающий треск, и по зеркалу пошла длинная трещина. Оуэн ударил еще раз. На сей раз зеркальная поверхность осыпалась зазубренными осколками, открыв взгляду деревянную дверь.
Вирджиния осмотрела новый замок, врезанный в старинную дверь.
— Неужели вы умеете вскрывать замки, мистер Суитуотер?
— А как, по-вашему, я только что вошел сюда?
Он извлек из кармана плаща длинную металлическую полоску, присел на корточки и принялся за дело. Дверь открылась в считанные секунды.
— Сэр, вы меня поражаете, — призналась Вирджиния. — С каких это пор джентльменов обучают благородному искусству взломщиков?
— В моих расследованиях этот навык оказался весьма полезным.
— Другими словами — в ходе вашей кампании, затеянной, чтобы помешать тем, кто вынужден тяжко трудиться.
— Чтобы помешать таким, как я, верно? А ведь наша вина лишь в том, что мы хотим заработать на кусок хлеба.
— Полагаю, вы имеете в виду мои попытки разоблачить тех, кто зарабатывает на жизнь, обманывая доверчивых и недалеких людей. Да, мисс Дин, именно этому занятию я всецело предавался в последнее время.
— Что ж, тем из нас, кто практикует в области паранормальных явлений, остается лишь надеяться, что вы найдете себе другое увлечение, прежде, чем мы помрем с голоду.
— Будет вам, мисс Дин. Разве мое сегодняшнее появление вас хоть чуть-чуть не обрадовало? Не приди я сюда, вы оказались бы запертой в ловушке, наедине с трупом.
— Очко в вашу пользу, — признала Вирджиния.
— Можете поблагодарить меня позже.
— Постараюсь об этом не забыть.
Он бросил нож на пол, затем рукой в перчатке схватил девушку за локоть и увлек к двери. Вирджиния не доверяла Оуэну Суитуотеру, не могла позволить себе доверять ему. За последние несколько недель стало совершенно ясно: этот человек поставил себе цель разоблачить — как обманщиков и шарлатанов — всех практикующих в области паранормального. И он был далеко не первым из тех, кто вел так называемые «расследования», чтобы выставить их, профессионалов в области паранормального, мошенниками.
Однако Вирджиния заподозрила, что Оуэн в своем рвении был намерен зайти дальше всех остальных. За последние месяцы две женщины, которые читали в зеркалах — их талант был подобен ее собственному, — погибли при загадочных обстоятельствах. Власти же объявили, что их смерть была несчастным случаем. Но Вирджинию одолевали сомнения.
А может быть, Оуэн Суитуотер задумал нечто большее? Может, не просто захотел отнять у них средства к существованию? Возможно, действуя как судья, он вдобавок принял на себя и роль палача. Было в его глазах нечто такое, что говорило ей: этот мужчина по своей природе охотник, который вполне может наметить себе в жертву и человеческое существо. Хотя…
Да, разумеется, Суитуотер не был ни другом, ни союзником, однако все указывало на то, что убивать ее он не намерен — по крайней мере, не здесь и не сейчас. Так что пойти с ним, наверное, разумней, чем пытаться самой отыскать дорогу к спасению. Ведь она даже не знает, где находится!
Дверь осталась позади, и Оуэн приостановился ровно настолько, чтобы зажечь фонарь, который, очевидно, принес с собой и оставил у входа. Вспыхнул огонь, осветивший холодный коридор, стены которого были выложены камнем.
— Где мы? — шепнула Вирджиния.
— В подземелье. Под особняком Холлистера, — ответил Оуэн. — Дом был выстроен на руинах средневекового аббатства. Тут, внизу, — сеть коридоров и комнат, сущий лабиринт.
— А как вы меня нашли?
— Вероятно, вам лучше не знать ответа на этот вопрос.
— Я настаиваю, сэр. Как вы меня нашли?
— Я оставил двух человек наблюдать за вашим домом из пустого дома напротив. Они караулили несколько ночей.
— Сэр, как вы посмели?!
— Я же предупреждал, что мой ответ может вам не понравиться. Когда сегодня вечером вы отправились на сеанс чтения, мои соглядатаи ничего не заподозрили. Но время шло, а вы не возвращались, и тогда наблюдатели послали мне весть. Я отправился в ваш городской дом и спросил экономку, где живет ваш клиент.
— И миссис Крофтон сказала, что я пришла сюда, что бы читать в зеркале?
— Она очень волновалась из-за того, что вы не вернулись. Стоило же мне зайти в особняк Холлистера, и я сразу понял: случилось что-то скверное.
— Вы все это узнали благодаря своему таланту? — спросила Вирджиния, встревожившись.
— Да, конечно.
— Но… каким образом?
— Видите ли, вы не первая женщина, исчезающая в этих коридорах. Разница между вами и прочими жертвами Холлистера лишь в том, что вы остались в живых.
— Боже правый!.. — Ей не потребовалось много времени, чтобы осознать значение его слов. — Неужели вы можете чувствовать насильственную смерть?
— Да, в каком-то смысле.
— Объяснитесь же, сэр.
— Поверьте, вам лучше этого не знать.
— Уже слишком поздно оберегать мою тонкую чувствительную натуру, сэр. Ведь я только что очнулась в постели вельможи, заколотого ножом.
— Очевидно, у вас весьма крепкие нервы. Тем не менее, сейчас не время обсуждать природу моего дара.
— Почему же?
— Потому что в данный момент у нас другие приоритеты. Хотел бы вам напомнить: если не вы убили Холлистера, то, следовательно, это сделал кто-то другой. И этот человек, возможно, все еще где-то поблизости.
Она вздрогнула и кивнула:
— Да, вы правы. Приберегу мои вопросы на потом.
— Мудрое решение, — заметил Оуэн.
Он вдруг остановился — так внезапно, что Вирджиния налетела на него. Но Оуэн, казалось, этого не заметил. Он поднял фонарь повыше, освещая коридор справа.
— Чувствуете энергию? — спросил он, понизив голос.
Тревога в его голосе льдом сковала сердце Вирджинии.
— Да, — призналась она.
Причем ощущение становилось все сильнее; оно накатывало волнами, сопровождаясь ритмичными звуками — то глухим перестуком, то лязгом металла о камень.
Внезапно из темноты им навстречу выкатился миниатюрный экипаж. В свете фонаря Вирджиния увидела, что его везли две заводные лошадки. Но эта крохотная карета с фут высотой была не детской игрушкой, а настоящим произведением искусства. Каждая деталь была воспроизведена с величайшей точностью, а черная эмаль кареты была украшена прихотливой позолотой. Маленькие окна экипажа отражали свет фонаря, а лошади с развевающимися черными гривами и хвостами казались живыми. И все детали упряжи были отделаны золотом.
— Зачем кому-то понадобилось бросить здесь такую дорогую игрушку? — удивилась Вирджиния.
Оуэн тронул ее за руку и отвел на шаг в сторону.
— Это не игрушка.
Девушка же не могла отвести глаз от кареты — она ее зачаровывала.
— Но тогда что это? — спросила она.
— Будь я проклят, если знаю.
И вновь волна леденящей энергии коснулась ее сознания.
— Я чувствую силу в этом устройстве, — сообщила Вирджиния. — Силу того же рода, как та, что позволяет мне читать в зеркалах. Но психическую энергию могут излучать только люди… Каким же образом это может делать карета?
— Мы не станем это выяснять. — Оуэн увлек ее за угол, чтобы обойти заводных лошадок. — Чем бы они ни были, лучше скрыться за каменной стеной. Камень блокирует психические токи.
Откуда-то из коридора, где осталась карета, послышался тонкий голосок:
— Есть тут кто-нибудь? Прошу, помогите!
Оуэн замер.