Курумилла и Навая были передовыми между товарищами; они разделили между собою окрестность подземного грота и беспрестанно осматривали кусты.
Встреча Линго с Наваем открыла охотникам, что за люди были те, которых они защищали от неизбежной гибели.
Мы должны отдать справедливость Валентину Гиллуа, что, убедившись, что люди, которых он защищал, негодяи, он все-таки не пожалел о сделанном для них. Не потому, что он интересовался бы их участью, но из-за женщин и детей, которые, наверное, были при них, хотя женщины и дети, вероятно, были ими похищены для торговли ими; несмотря на таинственность, которою окружил себя капитан Кильд, истина стала показываться, и важные подозрения зародились о страшном ремесле, которым он занимался.
Таково было положение дела в ту минуту, когда мы проникаем в грот Воладеро.
Четыре дня прошли после сражения с кроу; тридцать белых и темных охотников под руководством Валентина Гиллуа занимались чисткой оружия и приведением его в порядок, приготовляли провизию на несколько дней в сумках, застегнутых ремнями, и наконец занимались всем тем, что необходимо было к предшествующей экспедиции.
Было около полудня, куски дичи и несколько разбросанных там и сям сухарей свидетельствовали, что охотники только что окончили обед.
— Что, мы готовы, товарищи? — спросил Валентин Гиллуа, который занимался тем же, что и другие.
— Да, мы готовы, — ответил Бальюмер.
— Итак, отправляемся! Сегодня вечером нам надо расположиться лагерем за шесть лье отсюда.
— Значит, — сказал Кастор, — вы решились?
— Совершенно решился, — ответил Валентин, — впрочем, мы сегодня вечером узнаем, в чем дело.
— Но Навая и Курумилла нас оставили, как и всегда, с восходом солнца; где же они нас догонят? — спросил Бальюмер.
— Об этом не беспокойтесь, — сказал Валентин, — я их послал вперед не для того, чтобы приготовлять наши жилища, а чтобы очистить дорогу и выбрать место для лагеря.
— Значит, ничто нас не задерживает? — сказал Кастор.
— Ничего, — ответил Валентин.
— Идем, идем! — закричали в один голос охотники.
— В дорогу, — сказал Валентин. — Сеньор дон Пабло, подите, прошу вас, ко мне; вы не привыкли, как мы, к степной жизни; я буду присматривать за вами. Я хочу, — прибавил он, смеясь, — чтоб донна Долорес не делала мне упреков, когда я вас соединю.
— Дай Бог, чтоб это было скоро! — сказал молодой человек, удерживая вздох.
— Я надеюсь, — ответил Валентин.
Весь отряд оставил грот.
Мы не будем следовать за ним по подземельям, которые ему пришлось проходить, чтобы достигнуть рощи; читатели уже знают их.
День был холоден, но хорош; небо было голубое, воздух чист; снег почти совсем растаял от солнца, и, как говорил шут Бальюмер, погода положительно кокетничала.
Охотники шли гуськом по-индейски; под предводительством Валентина Гиллуа они шагали мерно и легко, как индейцы и как разведчики лесов, и быстро удалялись от Воладеро.
По приказанию Валентина три индейца, на верность которых можно было рассчитывать, остались сторожить лошадей, бесполезных в подобном предприятии, которых решили не вести с собою.
Направление, по которому шли охотники, заставило их пройти очень близко мимо Сожженных лесов, и Валентин с удивлением заметил, что те, которые оставались так долго неподвижными в своих укреплениях, делали приготовления как бы для того, чтобы удалиться. Это замечание заставило сильно задуматься Искателя следов и, говоря откровенно, озаботило его серьезно. Впрочем, он ничего не высказал и продолжал, глубоко задумавшись, идти по направлению, которое назначил заранее.
Но Валентин Гиллуа не пренебрегал никакой предосторожностью, как бы ничтожна она ни была.
На ходу он играл несколькими камнями, которые он поднял, по-видимому, машинально.