В дальнем его конце начиналась винтовая лестница в башню. Ребекка приподняла полы длинной юбки и проворно заспешила вверх по ступеням. За ее спиной, сохраняя достоинство, вышагивал отец. На верхней башни в глаза дочери ударил яркий солнечный свет.
Обе девочки находились в опасной близости от невысокого парапета. Поймав их за тонкие ручонки, старшая потянула сестер к себе. С площадки открывался великолепный вид на Хартум: скопище плоских крыш тут и там прорезали острые иглы минаретов; на много миль к югу и востоку уходили рукава Нила.
Саффрон попыталась выдернуть ручку из крепкой хватки Ребекки.
– «Ибис»! Да посмотри же, там «Ибис»!
Из двух младших сестер Саффрон была более высокой и смуглой, своевольной и непокорной, как мальчишка.
– «Неустрашимый ибис», – уточнила Эмбер, хрупкое и изящное создание с ангельским даже в минуты волнения голоском. – Это Райдер на «Неустрашимом ибисе».
– Для тебя – мистер Райдер Кортни, – одернула сестру Ребекка. – Дети не должны называть взрослых просто по именам. Повторять, надеюсь, не придется.
Однако девочки, казалось, замечания не услышали. Сестры втроем с нетерпением всматривались в воды Белого Нила, по которым к берегу приближался небольшой пароход.
– Он такой же белый, как кусочек сахара, – тоненьким голоском пропела Эмбер, маленькая фея со вздернутым носиком и широко распахнутыми голубыми глазами.
– Это мы уже слышали. Могла бы придумать что-нибудь поновее, – беззлобно констатировала Саффрон.
Она ничуть не походила на Эмбер: цвета темного меда глаза, усыпанные крошечными веснушками круглые щеки и пухлые, вечно смеющиеся губы. В ее устремленном на Ребекку взгляде светилось лукавство.
– Райдер – твой кумир, правда?
«Кумир» являлось последним пополнением ее словаря, и, поскольку употреблялось лишь применительно к Райдеру Кортни, Ребекка находила словечко почти вызывающим.
– Ничего подобного! – высокомерно бросила она, пытаясь скрыть досаду. – И вообще, придержите свою дерзость, мисс Острый Язычок!
– Он привез гору еды! – Вытянув руку, Саффрон указала на четыре вместительных плоскодонных баржи, тащившихся на буксире за «Ибисом».
Ребекка разжала пальцы, стискивавшие запястья сестер, и ладонями прикрыла глаза от ослепительных лучей солнца. Саффрон оказалась права. По крайней мере две из четырех посудин были нагружены мешками дурры – зерна, служившего жителям Судана главным продуктом питания. На двух других баржах виднелась всякая всячина: Райдер слыл самым удачливым торговцем на берегах обеих рек. Принадлежавшие ему лавки располагались на расстоянии примерно сотни миль одна от другой, начиная от слияния Нила с Атбарой на севере и до Гондокоро и Экваториальной провинции на юге; тянулись они вдоль течения Голубого Нила и к востоку от Хартума – в сторону Абиссинии.
– Слава Господу, он прибыл, – произнес, ступив на площадку, Дэвид Бенбрук. – Для вас, девочки, это последний шанс убраться отсюда. Вместе с вами Кортни сумеет вырвать из дьявольских лап Махди и переправить вниз по реке сотни наших беженцев.
Не успел Бенбрук закончить фразу, как со стороны Белого Нила послышался резкий звук пушечного выстрела. Все четверо обернулись: из жерла германской гаубицы, что входила в батарею дервишей, позиции которых располагались на противоположном берегу, поднималось облачко дыма. Секунду спустя перед носом парохода встал столб воды и пены, окрашенной в желтоватый цвет вследствие сгорания лиддита. [2]
Сдерживая рвавшийся из горла крик отчаяния, Ребекка ладонью зажала рот. Бенбрук сдержанно заметил:
– Будем надеяться, они так и не нашли себе лучших наводчиков.
Одна за другой к обстрелу парохода подключились все гаубицы батареи. Вода вокруг суденышка закипела.