Заткните глотку этому крикуну!
Крикуном оказался несчастный горожанин, которому под предлогом, будто бы он ложно выдает себя за бедняка, сжимали виски с таким рвением, что его череп готов был треснуть.
— Постой! — вскричал Монбар.
Он вынул из-за пояса пистолет, прицелился в беднягу и убил его наповал.
— Вот и все дела, — сказал он.
После этого он снова обратился к Лорану, который смотрел на все с таким видом, будто эта процедура приелась ему донельзя.
— Ну-ка, дружище, — тихо сказал Монбар, — ведь ты не без цели пришел сюда? Что тебе надо?
— Переговорить с тобой.
— Сейчас?
— Да, сейчас.
— Значит, дело спешное?
— И даже очень.
— Хорошо, погоди минуту. Монбар встал и обратился к Польтэ:
— Займи пока мое место, а мне надо переговорить с Лораном. Но смотри, брат, будь построже, ты иногда проявляешь излишнюю слабость и мягкотелость, клянусь честью!
Эти слова, обращенные к одному из самых свирепых флибустьеров, участвовавших в экспедиции, поражали своей неожиданностью.
Пристыженный Польтэ склонил голову и в душе дал себе слово впредь не подвергаться подобному выговору.
Монбар и Прекрасный Лоран прошли в смежную комнату. Их беседа длилась долго и, вероятно, была занимательна, так как ни тот, ни другой из собеседников не стал бы терять времени на пустую болтовню.
По прошествии по меньшей мере двух часов они вернулись в залу.
— Решено, — сказал Монбар, — завтра батареи будут уничтожены, пушки потоплены, а дома, которые мешают выстрелам с форта, разрушены. Я пошлю четыре сотни человек для усиления гарнизона. Что же касается тебя, старина, то скажу то же, что говорил и всегда: поступай, как сочтешь нужным.
— Ты знаешь, что первым условием я ставлю то, о чем просил тебя.
— Я дал слово, друг, будь спокоен: ни один волосок не упадет с их головы.
— Спасибо, дружище!.. Теперь прощай.
— Нет, до свидания!
— Правда, до свидания в Панаме!
— Да, в Панаме.
— Да, пришли ко мне Хосе; ты совсем завладел им, а он мне крайне необходим.
— Пришлю, завистник, без него ты теперь как без рук, прости Господи!
— Он славный товарищ. С Богом, желаю успеха!
— Прощай!
Флибустьеры еще раз пожали друг другу руки и расстались.
На другое утро, сдав командование фортом Олоне, сильно опечаленному тем, что остается один, Прекрасный Лоран сел на лошадь и уехал в сопровождении лишь нескольких товарищей на асиенду дель-Райо; остальные были кто убит, кто ранен. Мы уже видели, как капитан прибыл на асиенду около часа спустя после отъезда дона Хесуса и как его там встретили.
Первой заботой Лорана, когда он вошел в свою комнату, было переодеться с ног до головы.
Будучи флибустьером, Лоран, однако, оставался дворянином до мозга костей: он всегда одевался самым тщательным образом. На дуэль ли он шел, на любовное ли свидание или на сражение — иначе, как в брильянтах, кружевах, шелках и бархате он не появлялся, куда бы ни призывали его удовольствие, долг или прихоть.
Мажордом пришел в обычное время ужина, но вместо того, чтобы, как всегда, пойти впереди гостя, он почтительно поклонился и молча ждал.
— Я вижу, вы хотите сказать мне что-то, ньо Гальего? — спросил Лоран.
— Так точно, ваше сиятельство, — ответил мажордом с очередным поклоном. — Сеньориты измучились и не в силах спуститься в столовую, они приказали подать им ужин на их половине.
— Не больны ли они? — с живостью вскричал молодой человек.
— Нет, ваше сиятельство, это только последствие всего, что случилось сегодня… Молоденькие особы, известное дело, очень хрупки.
Лоран улыбнулся странному выражению достойного дворецкого, но не сказал ни слова, и тот продолжал:
— Преподобный отец Санчес просит ваше сиятельство избавить его от скуки вкушать трапезу в одиночестве и удостоить чести отужинать с ним в его комнате.
— С удовольствием.