— Боже мой!
— Скорее назовите мне это имя!
— Вы непременно хотите знать?
— Требую этого.
— Увы!
— Берегитесь, отец Санчес: если вы откажетесь, я пойду и спрошу это имя у самого дона Хесуса Ордоньеса.
— Сын мой!
— Ведь это он? Отвечайте же!
— Да, он, — прошептал монах в отчаянии.
— Хорошо же!
— Что вы хотите сделать?
— Я?! Убью его! — губы флибустьер скривились в страшной усмешке.
— И тем же ударом прикончите ту, которая вас любит!
— О, я проклят! — с яростью вскричал Лоран. — Пойдем, Хосе, мне надо окунуться в кровь, чтобы забыть эту роковую ночь!
— Так это правда, сын мой, — в голосе монаха звучала глубокая скорбь, — что вы замышляете новую страшную экспедицию?
— Вы ведь помните Гранаду, отец Санчес? — капитан пристально посмотрел на монаха.
— Увы! Как не помнить!
— Разгром Гранады — ничто в сравнении с тем, что произойдет через неделю!.. До свидания, отец Санчес, до свидания, тетушка. Вы, избранники Господа, молитесь за тех, кто скоро будет лежать в кровавой могиле.
Повелительным жестом он приказал Хосе открыть тайный проход и вышел, оставив капеллана и донью Лусию в глубоком молчании.
ГЛАВА X. О том, как Прекрасный Лоран посетил Монбара и что за этим последовало
Лоран вошел в свою комнату и в изнеможении опустился на стул.
— Какая ночь! — пробормотал он. Поникнув головой, он на несколько мгновений погрузился в мрачные раздумья; вдруг его слуха коснулось глухое шипение часов перед боем. Он вздрогнул и очнулся.
— Который час, Хосе? — спросил он.
— Половина пятого, капитан. Вам бы следовало заснуть.
— Я сейчас так и поступлю; меня сломили душевные потрясения… В котором часу надо отправляться в путь?
— Не раньше восьми.
— Времени на отдых даже больше чем нужно. Достаточно двух часов сна, чтобы я опять стал самим собой… Кстати, Хосе, а что в это время будете делать вы?
— Пойду приготовлю все необходимое для нашей небольшой разведки.
— Надо договориться о встрече. Где я вас найду?
— Не беспокойтесь, я появлюсь, когда настанет пора. Только не забывайте, что для всех здесь вы едете в Чагрес; важно, чтобы видели, как вы отправляетесь по той дороге.
— Трудно было бы поступить иначе, ведь другой я не знаю.
— Действительно, с чего это я вдруг понес такую чушь.
— А я понимаю, Хосе, — ласково возразил Лоран, — вы меня любите, и мое горе вас совсем расстроило.
— Когда плачет мужчина, особенно такой сильный, как вы, капитан, он должен выносить жестокую пытку. Мне тяжело, что я не в состоянии облегчить ее.
Капитан встал.
— Спасибо, Хосе! — сказал он, подавая краснокожему руку.
— Теперь вы владеете собой, и потому я ухожу со спокойной душой.
— Да, — с горечью сказал Лоран, — я стараюсь убить страдание.
Индеец пожал протянутую руку и направился к подвижной створке двери, скрывавшей тайный проход.
— Постойте! — встрепенулся вдруг Лоран. Хосе вернулся.
— Чего вы хотите от меня, друг мой? — спросил он.
— Вы, наверное, отправитесь отсюда к вашим разведчикам?
— Да, прямо отсюда.
— Вас призывает к ним важная причина?
— Видите ли, я уже говорил вам, что глубоко уважаю отца Санчеса и благоговею перед ним, как перед истинным проповедником слова Божьего.
— А причем тут отец Санчес?
— Сейчас поймете. Я сделал для него и доньи Лусии исключение из общего предписания не пропускать никого, кто хотел бы покинуть асиенду по дороге в Панаму или Чагрес.
— Ну так что же?
— Никогда я не мог предположить, чтобы нам пришлось выслушивать их упреки. Но после того, что произошло между вами, я поступил бы как последний осел, если бы не изменил своего распоряжения; это грозит нам не только большими затруднениями, но и крахом всех наших планов. Напротив, теперь я отдам приказание не спускать глаз с отца Санчеса, если он захочет пробраться в город.
Флибустьер покачал головой.