влетает Тейра и, увидев в меня в положении эмбриона, огибает постель и останавливается напротив.
— Что это с тобой? — удивляется сестра.
— Месячные, — лгу я, дёрнувшись от нового толчка
внутри.
— А ну пойди в душ, прими таблетки...
— Что ты хочешь? — перебиваю я её, желая, чтобы
она свалила к черту отсюда.
— У меня свидание сегодня, хочу позаимствовать у
тебя что-то новенькое. Ты же не против? — Тейра
накручивает белокурый локон на палец и улыбается.
— Да бери, что хочешь. Только оставь меня, — цежу я
каждое слово, зажмуриваясь.
— Ладно, неженка, — она передёргивает плечами и
идёт к моему шкафу.
Я смахиваю со лба холодный пот и жду, когда она уже
выберет хоть что-то и сгинет.
— Слушай, когда ты успела купить это пальто? — она
подходит снова ко мне, держа в руках вещь Ника.
— Позаимствовала у Сары, — фыркаю я.
— С каких это пор вы помирились? — изумляется она.
— С чего ты взяла, что мы поругались? — я также
удивлена её осведомлённости.
— Ну, Кира дружит с Ритой, а та, в свою очередь, общается с Фей, а та с...
— Переходи к концу, — прошу я, ёрзая на постели, ещё теснее прижимая колени к груди.
— Ну, в общем, все знают, что вы какого-то парня не
поделили, — она заинтересованно смотрит на меня, а я
закатываю глаза.
— Это ложь, все нормально. Ты выбрала?
— Ага, возьму твоё новое золотое Herve Leger, тебе ж
не жалко?
— Нет, а теперь свободна, — я закрываю глаза, представляя, как за шкирку вытаскиваю сестру из своей
спальни.
— Все же пальто Дольче, Миша. У Сары другой вкус.
Тебе кто-то его подарил? И ботинки новые, кстати.
Прикольные. Где купила? Там ещё цвета есть? Я бы
взяла...
— Твою мать, пошла отсюда! — ору я, что сестра
вздрагивает и кривится.
— Помастурбируй, бледнолицая, — бросает она и
выходит из комнаты.
Наконец-то! Задолбала эта малолетняя пигалица!
Вечно таскает мою одежду, в этот раз хоть спросила, спасибо и на этом.
Я слышу, как мой телефон звонит в клатче, но даже не
могу подняться, чтобы достать его.
Плевать, пусть звонит.
Боль настолько неприятная, что я все силы
сконцентрировала именно на ней. Ни одной мысли о
Нике, ничего, только выдержка. Я не умею терпеть боль, небольшой укол или же удар локтем обо что-то — из-за
своих страхов я чувствую боль намного сильнее, чем она
есть в реальности. У меня высокий болевой порог, как все
говорят, а я это объясню тем, что я хочу, чтобы это так
было. Я внушила себе, хуже физической боли ничего нет.
И ведь я должна была орать как резанная с Ником в
постели, а я наоборот наслаждалась и даже получила
свой первый вагинальный оргазм. Сколько читала статей
и рассуждений о лишении девственности, часто мелькало
слово «боль», и, наверное, поэтому я отодвигала как
можно дальше это событие. Но с Ником было не страшно
пережить это, я была в нём уверена. Да, я понимаю, что
он имеет иные предпочтения, но сейчас вспоминая
каждый поцелуй, каждый толчок я делаю вывод: лучшего
первого раза я бы и не хотела.
Мой телефон звонит снова и я, издав стон, прекращаю
вспоминать мою ванильную ночь и пытаюсь доползти до
клатча, держась за живот. От этих неактивных действий я
вся обливаюсь потом, тошнота щекочет горло, я пытаюсь
поверхностно дышать, дабы подавить позывы.
Я достаю телефон и вижу два пропущенных от Ника.
Он же сказал, что отвяжется?
Но искра радости проскакивает внутри, что ему не все
равно. Её тут же перебивает новый рвотный позыв, параллельно с острой резью внутри. Я подскакиваю и, сжимая в руках блекберри, несусь в ванную комнату.
Опускаясь над унитазом, я ещё быстрее дышу, по
виску скатывается пот.
Вроде пронесло. Я прижимаюсь спиной к прохладному
кафелю и прижимаю ноги к груди, утыкаясь в колени
лицом.
Телефон снова звонит, и я отвечаю.
— Да.
— Мишель, как ты? Майкл сказал, что ты забыла в
машине свою шубу, он занёс тебе её, и твоя
домработница сообщила, что тебе плохо.
— Нормально, — выдавливаю я из себя, и новый
рвотный позыв заставляет передвинуться ближе к
«белому негодяю».
— Ты приняла...
— Ник, прости я сейчас...
Я перебиваю его и не успеваю договорить, как меня
начинает тошнить, что я отбрасываю телефон и крепче
держусь за ободок унитаза.
Мне кажется, что весь мой желудок остался в
канализации. Горло саднит, и я стону, ложась на руку.
Я даже в самые алкогольные запои так не
чувствовала себя. Я вообще мало болею, а тут столько
всего и разом. Отвратительно.
Неожиданно я вспоминаю, что говорила с Ником, и он, скорее всего, все слышал.
Господи, ты издеваешься надо мной? В какую ещё ты
идиотскую и унизительную ситуацию поставишь меня
перед ним?
Я перевожу затуманенный взгляд на экран, где звонок
сброшен. Надеюсь, что это я так спасла себя
подсознательно.
Я прислушиваюсь к организму, и новый залп
выжимает из меня все соки.
Да сколько можно?
Я поднимаюсь на дрожащих ногах и плетусь к
раковине. Вся водолазка в моей блевотине, я стаскиваю
её через голову и бросаю в корзину для белья. В тот
момент я даже не задумываюсь о засосе, только желание
умыться и смыть с себя это зловоние. Холодная вода
немного облегчает, незаметно откуда появившуюся, головную боль, и я с приоткрытыми глазами, сгорбившись, выхожу из ванной и иду к себе. Найдя в
шкафу рубашку, я застёгиваю её на все пуговицы и снова
ложусь на постель в ботинках.
Плевать, мне в жизни так не было плохо. К черту такие
уколы! Вообще, всех гинекологов к черту! Садисты
хреновы.
От бессилия я немного задремала, но каждый раз, как
подступал новый толчок, вздрагивала и просыпалась.
Надо выпить обезболивающее. Но только я
представлю, как долго идти до кухни, то решаю просто
лежать, надеясь, что Лидия придёт ко мне, и тогда я
попрошу.
Я слышу, как открывается дверь, и благодарю
Всевышнего за такую расторопность, и года не прошло.
— Лидия, принеси мне...что у нас есть от боли, — тихо
произношу я, издав всхлип.
— Ты издеваешься, Мишель? Ты что ничего не
выпила до сих пор?!— мой головной мозг разрывает от
злого голоса, и я поворачиваю голову и вижу Ника.
— Что ты тут... — я не успеваю договорить, как он
резко разворачивается и вылетает из спальни, не
закрывая двери.
Ну да, превосходно он сбежал, увидев меня, в каком я
непотребном виде. Злобный тарантул!
Хочется плакать, но слез нет, и я только хнычу, как
маленькая.
Громкие шаги и на меня падает тень Ника, он ставит
на стол бокал воды и, применяя силу, сажает меня, что я
выдыхаю и зажмуриваюсь.
— Открывай рот, — требует он.
— Ты что решил пихать в меня свой...
Он не даёт мне договорить, сам раскрывает мой рот и
вкладывает на язык таблетки.
— Пей, извращенка, — приказывает он и подносит к
моим губам бокал.
Я беру его дрожащими руками и залпом выпиваю.
Боже, как хорошо.
— Черт, крошка, ты с ума сошла? Почему сразу этого
не сделала? — Ник забирает бокал и садится ко мне на
постель.
— Хотела лечь, да и сейчас хочу, — шепчу я, опуская
голову вниз на согнутые колени.
— Я как услышал, как тебя тошнило, позвонил Пирсу.
Он сказал, что это болевой шок для организма и тебе
нужны обезболивающие и сон. Да ты меня до смерти
напугала, Мишель, — ругается Ник, а я обиженно
выпячиваю губу и цокаю от новой порции этого
долбанного укола.
— Нет, это мне совершенно не нравится. Можешь
начинать орать, но ты будешь делать так, как я говорю.
Потому что ты ни фига не следишь за своим здоровьем, — Ник встаёт и начинает надевать на меня, как на
безвольную куклу пальто.
— Что ты делаешь? — безэмоционально спрашиваю
я, когда он подхватывает меня на руки и идёт к выходу из
спальни.
— Забираю к себе, — отвечает он.
— Плевать, — я чувствую, как таблетки начинают
действовать, и я кладу голову на его плечо и закрываю
глаза.
Сквозь туманную дымку разума я слышу
повелительный голос Ника:
— Соберите её сумку для университета, за ней заедет
мой шофёр.
— Может, стоит вызвать врача? — заботливо
спрашивает Лидия.
— Ей просто нужен отдых, и я хочу, чтобы никто не