на автомате киваю.
— Ты любишь его? — тут же задаёт он вопрос. Я
поднимаю голову, чтобы увидеть усмешку и услышать
продолжение с обвинительными речами, что этот парень
меня не достоин. Но Ник смотрит на меня серьёзно, крутя
бокал за ножку.
— Нет, — честно отвечаю я.
— Зачем ты за него так держишься? Ведь понятно, что
никакого будущего у вас нет, — продолжает он.
— Вообще-то, я пришла сюда и подписала эту
смешную бумагу, чтобы спрашивать тебя, — возмущаюсь
я и беру в руки бокал, делая большой глоток и моля, чтобы вопросы появились.
— Вперёд, крошка, — и вот она его насмешка в
голосе.
— Ты относишься к компании W.H.? — неожиданно в
голове вспыхивает фраза, и я говорю её вслух.
— Да, я её основатель, владелец, принимаю решения, моё слово закон для всех, в том числе и для Райли, я
заведую всем, что там есть, но очень редко из офиса, — отвечает он, я чувствую, как мой правый глаз подрагивает
и зажмуриваюсь на секунду, чтобы прийти в себя от шока.
Я открываю и закрываю рот, пока Ник спокойно и даже
равнодушно за мной наблюдает, допивая вино до конца.
— Но...но почему ты не общаешься с папарацци, не
даёшь интервью, скрываешься?
— Я не хочу быть известным, для меня и моего стиля
жизни это лишнее. Предпочитаю тихо наблюдать за
всеми как в цирке.
— А твои родители, как они на это смотрят? Ведь
успех корпорации, выходит, твоя заслуга? — ещё больше
дивлюсь я его нежеланию быть признанным, когда к
этому стремится практически каждый на планете.
— Они не знают о том, сколько у меня денег, чем я
занимаюсь, где работаю. Для них это тоже лишняя
информация, и ты одна из немногих, а точнее, третий
человек, который знает это. Я помогаю им чужими руками, но, конечно, покупаю все, что им необходимо для
хорошей и стабильной жизни.
Я смотрю на него во все глаза, понимая, что
совершенно не знаю о нём ничего, что его показная
агрессия — это маска. А на самом деле он одинокий
и...удивительный человек.
— Мишель, твои глаза слезятся, это означает, что ты
сейчас будешь реветь. Я не переношу женские слёзы в
обычной жизни, поэтому давай переведём тему, — пока
он говорит это, я сама не замечаю, как горячая слезинка
скатывается по щеке, и я быстро смахиваю её.
— Прости, — я отворачиваюсь от него, чтобы
перебороть в себе все чувства и вернуться к разговору.
— Вот этим ты мне нравишься, — тихо произносит
Ник, придвигаясь ко мне. Его палец проходит по изгибу
шеи, и я ощущаю лёгкий поцелуй.
— Мне нравится, что со мной ты не скрываешь себя
настоящую. Это завораживает, это не даёт мне спать и
двигаться, — шепчет он, больше не дотрагиваясь до
меня, но моё тело реагирует на его призыв и совсем не
помогает мне в разговоре, а ещё больше путает.
— Хватит, — прошу я его. — Не надо, — ещё тише
добавляю я, и мою спину пронизывает холод.
— Итак, у тебя есть ещё вопросы? — его голос звучит
от меня на приличном расстоянии, я поворачиваюсь и
наблюдаю, как Ник несёт открытую бутылку вина к
столику.
— Да, много, только я...вроде как растерялась, — я
грустно вздыхаю и откидываюсь на спинку сидения. Я
веду себя, как будто я дома, и это правильно сейчас. Я не
чувствую ни стыда, ни скованности. Мне хорошо, но что-
то меня терзает, и я не могу вспомнить что.
— Ты расслабилась, — поправляет он меня и
улыбается, наливая себе бокал и обновляя мой. Он
передаёт мне фужер и чокается со мной, что хрусталь
звенит.
— Что написано на твоей спине? — спрашиваю я.
— «От мечты к жизни. От жизни к реальности», — отвечает Ник.
— И что это означает?
— Когда я был маленьким, я много мечтал, как буду
ездить на хороших машинах, у меня будет много игрушек.
Мы жили бедно, я и моя сестра донашивали одежду за
кузенами, и я мечтал о хорошем будущем. Я начал
зарабатывать свои первые крупные деньги в
шестнадцать, зазнался, хвалился и показывал всем, кем я
стал. Но в один момент меня хорошенько встряхнули, и я
поплатился за свои слова, за свою неосторожность. Это
было как раз в те времена, когда мы с Райли только
основывали корпорацию. День за днём я работал, и мы
получили первые плоды, о нас начали говорить и я
принял решение, уйти в тень, оставив одного Райли. Так и
получается до сих пор, Райли знают все в Канаде и за её
пределами, а я руковожу компанией тихо, и мне этого
хватает.
— Мне жаль, — выдавливаю я из себя и теперь
чувствую себя некомфортно, потому что в отличие от него
я купалась в деньгах, никогда не испытывая нужды.
— Мне нет, это сделало меня тем, кто я есть. Разве
это плохо? — усмехается Ник.
— Единственное, что я до сих пор не понимаю, зачем
вы с Райли пошли на фильм? — нахмурившись, произношу я и замечаю, что он напрягается, отставляя
бокал на столик.
— Ну что ж, пришло время, — цокает он и встает, идя
снова к этой заветной тумбе. Оттуда он достаёт
коричневый бумажный конверт и поворачивается.
— Я сказал правду, меня потащил туда Райли, чтобы
посмотреть, как..., — он вздыхает и отводит глаза от
меня, — как обыграли мою жизнь.
— Что? — переспрашиваю я и улыбаюсь, не понимая
ни единого его слова.
— Я прототип Кристиана Грея, и это, — он поднимает
руку с конвертом, — мой контракт, который моя
несостоявшаяся саба продала автору этой книги.
— Теперь я поняла, в чём твоя проблема, — я
усмехаюсь над собственной наивностью и качаю головой.
— Ты болен, примерил на себя эту роль и следуешь ей.
Только мы не в кино, мы в реальной жизни, Ник. Тебе
надо к психологу, а не ходить по ресторанам...
— Закрой рот и слушай, — резко обрывает он меня, что я так и замираю с приоткрытым ртом, чтобы
продолжить. — Я Доминант, Мастер, Господин, меня
называют по-разному, но сути это не меняет. Эта
татуировка, — он поворачивает ко мне руку, — означает
то, что я один из главных в БДСМ во всём мире. И
контракт принадлежит мне изначально, написанный мной
и это моя реальность, Мишель. Ты назвала Грея
чудовищем, так вот, чудовище, реальное и невыдуманное
перед тобой. Благодаря мне была написана эта книга, снят фильм, у меня украли мою жизнь.
Мгновенно у меня заканчивается кислород в лёгких, как будто его перекрыла невидимая рука на горле и давит
на меня, сжимая все сильнее. А доступа к новой порции
нет. Воздуха совсем мало...
Forty-sixth
Я ощущаю, что тело начинают покидать все жизненные
функции, голова тяжёлая и в то же время такая лёгкая.
Мир перестаёт быть красочным, словно чёрно-белое
кино, а зрение мутнеет.
— Мишель, дыши, — меня хватает за плечи Ник и
немного сжимает их.
Я не вижу его, хотя его лицо так близко ко мне. Все
чувства притуплены. В голове бьются только сказанные
им слова, и они обретают смысл, подкрепляясь фактами
нашего знакомства.
— Дыши, крошка, давай, — рычит он, и я приоткрываю
рот. Грудь резко начинает наполняться кислородом и это
причиняет боль.
Губы пересохли, пока я пытаюсь сконцентрироваться на
Нике, но получается с трудом. Тело дрожит и не желает
возвращаться к реальности.
— Смотри на меня, посмотри в мои глаза и дыши, — шепчет он, кладя свою ладонь мне на щеку.
Я начинаю тонуть в тепле его горячего шоколада глаз, моргая. Мои руки цепляются за его плечи, и я впиваюсь в
них ногтями, чтобы усидеть. Его рука такая нежная, заботливая и ...грязная.
— Скажи, что это шутка...нелепая шутка. Тут стоят
камеры...Райли выпрыгнет...шутка, — молю я его едва
слышно, но он сжимает губы, что они от силы этого
действия белеют, и убирает свою ладонь с моего лица, поддерживая меня за талию одной рукой.
Никакого ответа, Ник резко притягивает меня к своей
груди и сжимает в своих руках, растирая мою спину.
— Скажи это, — всё ещё прошу я его, не веря в его слова, отрицая их. Не знаю, отчего, но в груди так сдавленно всё
хрипит, и я слышу, что это моё затруднённое дыхание с
таким звуком и нежеланием вырывается изо рта. Его
сердце стучит быстро, понимание реальности накрывает
меня в эту самую секунду, и я начинаю брыкаться.
— Отпусти...не трогай меня, — дрожащим голосом
пытаюсь кричать, но у меня не выходит. Мне даже не
надо его бить, он подчиняется и аккуратно отрывает от